Первую попытку полностью переориентировать Украину в сторону евроатлантической интеграции предпринял президент В. А. Ющенко, пришедший в 2005 г. к власти с помощью технологий «майдана» или так называемой «Оранжевой революции». Вышеградская четверка тогда поддержала «оранжевых», а Польша даже считалась одним из ключевых западных игроков, играющих против России на украинском внутриполитическом поле. В июне 2005 г. в Праге представители Вышеградской четверки и Украины подписали совместную декларацию, согласно которой группа выразила поддержку стремления Украины стать членом евроатлантических и европейских структур. В декларации говорилось и о поддержке смягчения визового режима с Украиной. В апреле 2008 г. министры иностранных дел стран четверки приняли общее заявление с поддержкой проекта присоединения Украины к плану действий по членству в НАТО (ПДЧ) и выражением готовности оказать Киеву информационную поддержку².

Однако в итоговом решении НАТО на саммите в Бухаресте в начале апреля 2008 г. Киеву было отказано в предоставлении ПДЧ; вопрос был отложен на неопределенный срок. Евросоюз со своей стороны также избегал твердых и конкретных обещаний. Становилось очевидным, что центральноевропейские партнеры далеко не всегда были готовы оказывать Киеву поддержку, которая бы гарантировала положительное решение вопроса о конкретных этапах и формате вхождения Украины в европейские и евроатлантические структуры. Одним из объяснений этого может служить факт, что первая попытка разворота украинской внешней политики в сторону евроатлантизма совпала по времени со вступлением и первыми года нахождения стран Вышеградской группы в составе ЕС, в связи с чем исследователи фиксируют пик активности четверки в стремлении добиться равноправия с другими членами Евросоюза³. Однако наряду с этим объединению была присуща некоторая пассивность на внешнем контуре⁴.

Хотя в отношениях Москвы и Киева в этот период царило постоянное напряжение, курс В. А. Ющенко не увенчался решительным успехом. Даже в случаях наиболее серьезных обострений российско-украинских отношений они не достигали накала, пограничного состоянию войны. Экономическое сотрудничество двух стран неизменно преодолевало кризисные проявления, включая и «газовые войны», оказываясь способным к совокупному росту (падение, причем большое, наблюдалось лишь в 2009 г. на фоне мирового экономического кризиса, после чего динамика вновь оказалась положительной). Доля стран СНГ, основной объем которой приходился на Россию, превысила долю стран ЕС в общем объеме украинского экспорта и сохраняла это превосходство вплоть до 2013 г.⁵ В объемах импорта доля стран СНГ вплоть до 2013 г. превышала соответствующие показатели стран ЕС, несмотря на расширение этой организации⁶.

В период президентства В. А. Ющенко Киев предпринял первую попытку утвердить новую концепцию исторической роли членов запрещенных в России ОУН-УПА как героев, боровшихся за независимость Украины. Были подписаны указы о присвоении званий героя Украины командующему УПА Р. Шухевичу и руководителю ОУН С. Бандере⁷. Героизация лидеров ОУН-УПА вызвала отрицательную реакцию не только России, но и других стран, особенно Польши, а также международных организаций. На сессии Европарламента была принята резолюция, выражающая сожаление по поводу присвоения Бандере звания Героя Украины и надежду на пересмотр этого решения⁸.

В статье 11, посвященной внешней политике, закона Украины «Об основах внутренней и внешней политики Украины», принятого в 2010 г., одной из приоритетных задач внешнеполитического курса признавалось «обеспечение интеграции Украины в европейское политическое, экономическое, правовое пространство с целью обретения членства в Европейском Союзе»⁹. Исключив из основных законодательных актов, регулирующих внешнеполитическую деятельность, положение об интеграции в НАТО, Янукович не отказался от евроинтеграционного вектора; именно в его президентство в ходе переговоров Украины и ЕС было достигнуто принципиальное решение о заключении соглашения о Евроассоциации.

В совместном заявлении министров иностранных дел Вышеградской группы, государств Скандинавии и Балтии по итогам встречи 20 февраля 2013 г. в Гданьске содержался призыв к Украине «продемонстрировать решительные действия и ощутимый прогресс в соответствии с выводами Совета ЕС от декабря 2012 г.», проложить путь к подписанию соглашения об ассоциации во время саммита Восточного партнерства в Вильнюсе¹⁰.

Украинский кризис с самого начала находился в центре внимания членов Вышеграда, которые заняли позицию, поддерживающую основные требования «евромайдана» как «отвечающие европейскому выбору» Украины, хотя развитие кризиса внушало странам четверки опасения. 29 января 2014 г. в Будапеште прошло экстренное совещание глав правительств стран Вышеградской группы. Итогом его работы стало совместное заявление. Обращалось внимание на необходимость избегать силовых методов, выражалась озабоченность драматическим развитием событий и содержался призыв ко всему Евросоюзу помочь в преодолении кризиса¹¹. По словам словацкого лидера Р. Фицо, «Украина должна урегулировать свои внутренние споры путем диалога между правительством и законно избранной оппозицией, исключив из процесса радикалов»¹². В позиции Вышеградской четверки некоторые российские политологи и эксперты изначально увидели стремление подыграть европейскому выбору Украины, например, посредством педалирования важности введения безвизового режима между Украиной и ЕС¹³. Как «декларацию поддержки европейских стремлений Украины», восприняли последовавшую за заявлением лидеров позицию комиссии иностранных дел стран Вышеградской группы многие украинские СМИ¹⁴.

После того как 22-23 февраля 2014 г. к власти пришли оппозиционные силы, управлявшие движением евромайдана, страны Вышеграда выразили свою поддержку переменам во властной структуре Киева. 24 февраля 2014 г. состоялось экстренное совещание глав правительств Вышеградской четверки в Будапеште, на котором было отмечено: «все украинские политические силы должны продолжать ответственно участвовать в содержательном диалоге по созданию правительства национального единства, которое могло бы восстановить правопорядок на всей территории страны»; «устойчивый и всеобъемлющий процесс консолидации должен также включать конституционную реформу и подготовку к свободным и справедливым выборам, а также уважение европейских демократических ценностей». Подчеркивалась готовность стран Вышеградской группы и в дальнейшем поддерживать евроинтеграционные устремления Украины, основанные на «суверенном решении украинского народа», и содействовать укреплению отношений Киева с ЕС, включая подписание соглашения о свободной торговле, процесс реформ и модернизации страны, развитие реверсных поставок природного газа на Украину, ускорение процесса либерализации визового режима ¹⁵.

В рамках новой политической системы в Украине изменения во внешнеполитическом курсе, направленные на закрепление евроинтеграционного вектора, были закреплены подписанием соглашения об ассоциации Украины и ЕС. Его политическая часть была подписана 21 марта 2014 г. во время внеочередного саммита Украина – ЕС, а экономическая – 27 июня 2014 г. в ходе заседания Совета ЕС. 16 сентября 2014 г. Верховная Рада Украины и Европейский Парламент синхронно ратифицировали соглашение об ассоциации. Евроатлантический вектор был закреплен путем внесения изменений в основополагающий закон «Об основах внутренней и внешней политики Украины» от 2010 г., в статье 11 новой редакции которого применительно к внешней политике была зафиксирована приоритетная цель: «углубление сотрудничества с Организацией Североатлантического договора с целью обретения членства в этой организации»¹⁶.

Развитию контактов между Украиной и Вышеградом в первые месяцы после евромайдана препятствовало отсутствие четко сформированной властной команды, что, тем не менее, отчасти компенсировалось наличием у большинства пришедших к власти в Киеве политических сил консенсуса относительно возобновления процессов, направленных на евроинтеграцию. При этом украинские политики вернулись к идее вхождения в единую Европу посредством вступления в Вышеградскую группу. О переговорах относительно возможности присоединения Киева к четверке, в частности, в декабре 2014 г. официально сообщал представитель МИД Украины Е. П. Перебийнос¹⁷.

После евромайдана кардинально изменилась ситуация с соотношением объемов экономического взаимодействия Украины с Россией и странами Вышеградской группы. Достигнув пиковых показателей в 2011 году, в 2013 году экспорт из Украины в страны СНГ составлял (по украинским данным) 22 077,3 млн. долл, а импорт – 27 941,6 млн. долл¹⁸. Показатели торговли с Российской Федерацией: более 15 065 млн. экспорт и более 23 234 млн. долл. импорт¹⁹. В то же время, на долю стран ЕС приходилось 16 758,6 млн. долл экспорта и 27 046,5 млн. долл. импорта²⁰. Экспорт стран Вышеградской группы превышал 5 680 млн. долл., импорт -7 138 млн. долл²¹. Но уже в 2014 г. показатели торговли Украины с Россией рухнули более чем на треть и составили немногим более 9 798 млн. экспорта и около12 700 млн. долл импорта, после чего снижались еще два года подряд²². С 2017 г. наметилась стабилизация экспорта и рост импорта, в результате которого по официальным украинским данным за период с января по ноябрь 2018 г. экспорт в Россию составил около 3 332 млн. долл., импорт из России – около 7 416 млн. долл., что очень далеко от показателей докризисного периода²³.

Страны Вышеградской группы, исходя из официальной украинской статистики, не входили в число государств-лидеров по прямым инвестициям. Так, по состоянию на 1 января 2013 года инвестиции из Венгрии составляли 684 млн. долл., Польши - 897 млн. долл., Словакии – 70 млн. долл. и Чехии – 80 млн. долл., что было далеко от лидеров (если не принимать во внимание оффшорный Кипр с его почти 16 млрд. долл., то в числе лидеров были Нидерланды - 8 727 млн. долл., Германия – 4 496 млн. долл., Россия – 3 040 млн. долл.)²⁶. По состоянию на ноябрь 2018 г. инвестиции из Венгрии составляли 500,1 млн. долл., Польши – 593,9 млн. долл., Словакии – 74,3 млн. долл. и Чехии – 114 млн. долл. ²⁷, что было далеко от лидеров, в числе которых осталась Россия. По притоку чистых инвестиций на Украину в первом полугодии 2018 г. Россия была на первом месте²⁸. Кроме того, следует учитывать, что немалая часть инвестиций из Кипра на Украину имела российское происхождение.

Одним из объяснений стремления большинства стран Вышеграда сохранить отношения с Москвой, не втягиваться в прямое политическое противостояние с Россией являлось безусловное превосходство объемов экономического взаимодействия государств четверки с нашей страной по сравнению с Украиной. В 2018 г. товарооборот России с Венгрией, по данным российской таможенной службы, составил более 6 964 млн. долл.²⁹, с Польшей – более 21 681 млн. долл.³⁰, со Словакией – более 5 982 млн. долл.³¹, с Чехией – более 8 672 млн. долл³².

В отличие от других членов четверки, Польша была в наибольшей степени обеспокоена возможным усилением зависимости от России а также Германии и других стран Западной Европы. При этом Варшава стала придерживаться наиболее жесткой проамериканской позиции, заявляя о готовности полностью отказаться от продления российско-польского контракта на поставки, срок которого заканчивается в 2022 г., параллельно развивая сотрудничество с компаниями США по налаживанию поставок американского сжиженного газ. Польская сторона заявила, что создание коридора «Север-Юг» откроет странам Восточной Европы доступ к новым источникам газа с польского терминала «СПГ» и из будущего Балтийского газопровода из Норвегии в Польшу³³. Выступая против завершения проекта «Северный Поток-2», Варшава параллельно пыталась реализовать одну из провозглашенных руководством Польши стратегических задач – снижения зависимости своей экономики от поставок российского газа, в основе чего, безусловно, преимущественно лежали не экономические, а геополитические интересы.

На противоположной от Польши стороне оказалась Венгрия, руководство которой во главе с В. Орбаном занимало на протяжении рассматриваемого времени фрондирующую позицию по отношению к центральному аппарату ЕС и Вашингтону и нередко становилось объектом обвинений в «излишней пророссийскости». Это выразилось как в официально критичном отношении к антироссийским санкциям (которые, тем не менее, венгерская сторона всегда поддерживала при их принятии и продлении) и частых заявлениях о заинтересованности вести бизнес с Россией, так и в готовности рассматривать различные варианты взаимодействия с Россией в вопросах поставок энергоносителей. В частности, 21 марта 2019 г. министр иностранных дел Венгрии П. Сийярто по итогам переговоров с генеральным директором «Газпрома» А. Б. Миллером заявил: «Поставки газа в Венгрию также будут обеспечены на следующий год, если до конца этого года не будет достигнуто соглашение о транзите газа между Москвой и Киевом, в дополнение к которому началось планирование и взаимодействие, необходимое для обеспечения долгосрочных внутренних поставок»³⁴. Венгерское правительство рассчитывало на потенциальную возможность использования мощностей газопровода «Турецкий поток», выражая готовность «реализовывать минимальные инфраструктурные проекты, необходимые для этого, чтобы была доступна физическая возможность использования нового маршрута» Австрией и Венгрией³⁵.

Одним из результатов такого положения стало усиление протестов со стороны негативно настроенных по отношению к мигрантам польских граждан. В марте 2018 г. была составлена обращенная к премьер-министру М. Моравецкому петиция под названием «Стоп иммиграции с Украины!»³⁸. Недовольство мигрантами из Украины (по причине частых нарушений ими условий пребывания) стало причиной карательных мер со стороны других стран Вышеграда. В Венгрии предпринимались паспортные облавы на украинцев-нелегалов и помогающих им местных чиновников³⁹.

Проблемами, которые вызвали обострение политических отношений Украины с Польшей и Венгрией, стали вопросы исторической и образовательной политики. В мае 2015 г. П. А. Порошенко подписал ранее принятые Верховной Радой законы «О правовом статусе и памяти участников борьбы за независимость Украины в ХХ веке», «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов», «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов и запрете пропаганды их символики». Эти законы получили неофициальное название «декоммунизационного пакета»⁴⁰. Последовательно проводя политику декоммунизации, фактически направленную против общих взглядов на историко-культурное прошлое Украины и России, Киев вернулся к вопросу героизации лидеров украинских националистических движений ОУН-УПА, в ноябре 2014 г. включенных Верховным судом России в список экстремистских организаций. 9 апреля 2015 г. Верховная Рада Украины приняла закон о правовом статусе и чествовании памяти участников борьбы за независимость Украины в ХХ в., признающий таковыми все организации, боровшиеся за независимость Украины, включая ОУН, УПА. Это вызвало острый кризис в отношениях с Польшей. В 2016 г. нижняя палата польского парламента утвердила резолюцию о признании 11 июля днем памяти жертв геноцида, совершенного украинскими националистами против поляков в период Второй Мировой войны. Были приняты поправки к закону об Институте национальной памяти, предусматривающие наказания от крупного штрафа до тюремного заключения за попытки восхваления «новых национальных героев» Украины, виновных в гибели поляков. На протяжении всех последних лет официальные лица Украины и Польши неоднократно обменивались жесткими заявлениями, обвиняя друг друга в искажении исторической правды о жертвах, понесенных в годы Второй Мировой войны, и в разжигании вражды. Попытки наладить диалог по этому вопросу ни к чему не привели. 26 марта 2019 г. в Украине вступил в силу закон, приравнивающий к ветеранам Великой Отечественной войны, сражавшимся на стороне Красной Армии, членов украинских националистических организаций, включая ОУН-УПА⁴¹.