С 70-х годов ХХ в. в отечественной историографии не было серьезных исследований эпохи войн за объединение Германии. Франко-прусской (это название превалировало в трудах советского периода), или как ее принято именовать сейчас, Франко-германской войне 1870-1871 гг. посвящены монографии С. В. Оболенской¹ и Л. М. Шнеерсона². Восполнить этот пробел удалось петербургским историкам - кандидатам исторических наук Н. А. Власову и А. В. Бодрову, сфера научных интересов которых затрагивает различные аспекты истории Германии и Франции второй половины XIX в. Благодаря их слаженной профессиональной работе, кропотливому и скрупулезному исследованию источников, тщательному анализу последних достижений германской, французской, отчасти английской и американской историографий удалось создать уникальный труд, существенно расширяющий представления о военных и дипломатических событиях 1870-1871 гг.

Монография включает предисловие, 17 глав, заключение, список источников и литературы. В предисловии авторами выдвигается дискуссионный тезис о том, что на сегодняшний день сражения между германскими государствами во главе с Пруссией и Францией Наполеона III относятся к «забытым конфликтам» (с. 5).

Приводя в предисловии высказывание пристально наблюдавшего за ходом конфликта русского писателя И. С. Тургенева о том, что можно найти формулу примирения, которая исключит в будущем возможность возникновения нового столкновения между Францией и Германией (с. 5), авторы подчеркивают, что споры вокруг изучаемой проблемы не утихают по сей день.

Предпосылки будущего столкновения между немцами и французами исследователи оправданно находят в эпохе наполеоновских войн, которые наложили негативный отпечаток на восприятие жителями большинства германских государств западных соседей как «исконных» врагов. Последовавшую за этим эпоху до начала 1860-х годов А. В. Бодров и Н. А. Власов обозначили термином «окно возможностей». Ими были детально проанализированы перипетии социально-экономического и политического развития будущих противников в рамках так называемой «пентархии» - участников европейского политического «концерта» Великобритании, России, Франции, Австрии и Пруссии.

Можно согласиться с мнением авторов о значительной доли случайности, стечении обстоятельств при объединении германских государств силовым путем под эгидой прусских Гогенцоллернов. Даже «железный канцлер» Отто фон Бисмарк едва ли предполагал, что германский вопрос решится быстро и его итогом будет образование могущественной империи (с. 45). В то же время, едва ли кто-то мог предположить после триумфального для Франции окончания Крымской войны 1853-1856 гг. неудачную внешнеполитическую ситуацию для Парижа в 1860-е годы, апогеем которой стало поражение в Мексике. Наряду с внутренним социально-экономическим кризисом и политическим вакуумом в провинции, понятным становится недовольство, которое испытывали французы в связи с деятельностью Наполеона III на посту императора, нередко ставя под сомнение легитимность его власти.

Еще одним дискуссионным вопросом, поставленным авторами, является вопрос, можно ли было избежать вооруженного столкновения между Францией и членами образованного в 1867 г. Северогерманского союза. Самое удивительное при этом, что, возможно сами того не желая, ключевую роль в этой дилемме играли южногерманские государства. Стремление Пруссии включить их в состав создаваемого по «малогерманскому пути» единого немецкого государства наталкивалось на опасения Парижа относительно своего будущего в соседстве с мощной единой Германией. Для Наполеона III любая уступка в германском вопросе, помимо падения международного престижа Франции, ставила под угрозу существование династии (с. 58).

Относительно знаменитой «Эмской депеши», отредактированная Бисмарком версия которой, опубликованная в прессе, вызвала шквал негодования в обеих странах, авторы приводят любопытный факт: ее подлинник до сих пор не найден в немецких архивах. Это наталкивает на мысль о ложности утверждений «железного канцлера», в свое время заявившего, что он ничего не добавил в тексте, а лишь сократил его. Однако, как отмечают авторы, большинство современных немецких историков оправдывают объединителя Германии (с. 69). В вопросе об ответственности за начало боевых действий на страницах монографии не дается однозначного ответа, лишь указывается, что прямо обвинить одну из сторон будет чрезмерным упрощением.

Ход боевых действий проанализирован авторами скрупулезно, с планами и соотношением сил воюющих сторон, передвижением вражеских армий, подробным описанием сражений и операций. Возможно, более удачным вариантом было бы использование цветных карт, сформированных в отдельном приложении, однако даже черно-белые карты позволяют наглядно представить себе ход разворачивающихся многочисленных битв. Деятельность интендантских служб, положение в тылу, работа по призыву добровольцев, сбор средств для нужд действующей армии, медицинское обеспечение, участь военнопленных, общественное мнение, официальная позиция ведущих держав, переговоры дипломатов и военного командования – вот лишь некоторые аспекты многогранной истории войны, которые изучают Н. А. Власов и А. В. Бодров.

Обращают на себя внимание выводы исследователей о том, что даже на последних этапах вооруженной борьбы между французами и немцами, после свержения Наполеона III и провозглашения республики во Франции, исход борьбы не был предопределен. Существующий стереотип о безоговорочном превосходстве германских армий над французскими был развеян приведенными в работе фактами, которые свидетельствуют, что часто победа доставалась немцам за счет многократного численного превосходства, ценой значительных потерь (нередко больших, чем у французов), а также из-за случайного стечения обстоятельств. Более того, нередко французы превосходили немцев, в частности, имели лучшие ружья (системы Шаспо), чаще первоначально занимали выгодное стратегическое положение, которое, впрочем, вследствие неверия в собственные силы и переоценки сил противника, упускали. Преимущество было на стороне Франции и в разведывательных операциях, которые, с точки зрения авторов книги, с обеих сторон были слабо организованы. Это нередко приводило к тому, что перед началом сражения противники не знали реальной численности войск противника, их расположения и предполагаемых маневрах.

В военном руководстве Северогерманского союза и южногерманских государств нередко возникали непримиримые разногласия, приводившие к снижению эффективности ведения боевых действий, затягиванию войны, что, в свою очередь, вызывало противоречия между генералом Мольтке и его окружением из Генерального штаба и Бисмарком, имевшим значительное влияние на прусского короля и будущего германского кайзера Вильгельма I. Значимость личности первого германского канцлера настолько велика, что нередко у ученых, изучающих различные аспекты его жизни и деятельности, возникает соблазн свести события, в которых он участвовал, к описанию его роли в них. А. В. Бодрову и Н. А. Власову удалось избежать этого «соблазна», в равной мере уделив внимание и другим историческим личностям: Мольтке, Вильгельму I, Наполеону III, Бенедетти.

На страницах книги высказана интересная, но спорная точка зрения о том, что франко-германскую войну стоит рассматривать как тотальную. Данный термин, впервые, как принято считать, введенный в научный оборот известным немецким военачальником Э. Людендорфом, применим, в первую очередь к событиям мировых войн XX столетия. Однако, как подчеркивают авторы, франко-германской войне 1870-1871 гг. были присущи практически все черты тотальной войны, вероятно, поэтому, ими и был выдвинут тезис о целесообразности отнесения данного вооруженного конфликта к категории «тотальной войны».

Лейтмотивом исследования А. В. Бодрова и Н. А. Власова выступает мысль о том, что героизм, патриотический подъем, манифестации в поддержку солдат на фронте, некий романтический ореол, радость от побед своих армий – это лишь одна сторона войны. Другая ее сторона – это боль, страдания, тысячи жертв, калек, сирот, голод, нужда, жестокость, одичание. Вновь возникает проблема ответственности государственных деятелей и военачальников за исход и последствия разжигаемых и ведущихся ими войн. В этом контексте можно напомнить афоризм Бисмарка: «Горе тому государственному деятелю, который… не позаботится найти такое основание для войны, которое и после войны еще сохранит свое значение»³. При всех симпатиях и уважении к великому германскому политику, можно задаться вопросом: а сумел ли он и его оппоненты исчерпать все возможные средства для предотвращения войны? Однозначного ответа на этот вопрос нет.

В заключении авторы поднимают важный вопрос: как последующее знание приводит к тому, что историки в своих умозрительных построениях искажают принцип историзма и находят необходимые им доказательства в событиях предшествующих эпох, как бы вкрапляя их в уже выстроенную схему. Такой подход приводит к нарушению причинно-следственных связей и, тем самым, часто ведет к неверным выводам. Можно согласиться с тезисом А. В. Бодрова и Н. А. Власова о неготовности как германского, так и французского общества к длительной и всеобъемлющей войне (с. 520).

Можно согласиться и с предположением авторов, что приближающийся 150-летний юбилей начала франко-германской войны вызовет всплеск исследовательского интереса к событиям, оказавшим значительное, хотя и зачастую недооцененное, влияние на ход европейской истории.