Везде
The Ukrainophilism of P.E. Shelest in the Interpretation of Modern Ukrainian Historiography
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Ukrainophilism of P.E. Shelest in the Interpretation of Modern Ukrainian Historiography
Annotation
PII
S013038640018553-6-1
DOI
10.31857/S013038640018553-6
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Elena Borisenok 
Affiliation: Institute of Slavic Studies of the RAS
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 2
Pages
24-37
Abstract

The author of this article explores the discussion in contemporary Ukrainian historiography of the “Ukrainophilia” of the First Secretary of the Central Committee of the Communist Party of Ukraine, Pyotr Efimovich Shelest (1963‒1972). Ukrainian historians are trying to determine the extent to which the Soviet leader proved to be a consistent follower of the political line of the Union centre, the areas in which he defended the interests of the republic, and whether he should be considered a representative of National Communism. The purpose of the article is to analyse the key provisions of and evidence for the conception of Shelest's “Ukrainophilism” and “localism” developed by Ukrainian scholars. Particular attention is given to the conclusions of Yu.I. Shapoval on the inconsistencies in Shelest and his actions, his peculiar dual loyalty (all-union and republican), and his constant manoeuvring between two political discourses (centralist and anti-centralist). According to the historian, Shelest's views were formed during the Stalinist era. This point of view has been widely accepted in contemporary Ukrainian literature. The article specifies that Shelest as a politician was a product of Soviet Ukrainianisation of the 1920s. It was at this time that the seeds of the paradox that contemporary Ukrainian scholars have been writing about were sown.

Keywords
historiography, Pyotr Shelest, Soviet Ukraine, Yuri Shapoval
Received
10.02.2022
Date of publication
13.05.2022
Number of purchasers
11
Views
921
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
970 RUB / 16.0 SU
Additional services for all issues for 2022
Services benefits
4365 RUB / 87.0 SU
1 Петр Ефимович Шелест относится к советским лидерам, личность которых вызывает интерес в независимой Украине. Его деятельность на посту первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Украины (ЦК КПУ) вызывает немало споров: современные украинские историки активно обсуждают вопрос, можно ли назвать этого политического деятеля украинофилом, националистом или автономистом?
2 Попытки дать оценку Шелесту предпринимались на Украине с рубежа 1980‒1990-х годов, однако дискуссия не утихает до сих пор. В немалой степени это обусловлено принятым на Украине курсом на декоммунизацию и законом 2015 г., определяющим, кого считать борцом за независимость в XX в. Украинский институт национальной памяти включил Шелеста в список лиц, деятельность которых подпадает под действие закона. В то же время, как справедливо заметил украинский специалист Ю.И. Шаповал, среди историков, политологов и публицистов утвердилось мнение, что Шелест боролся за бóльшие права Украины и требовал большего уважения к республике1.
1. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». Парадокси Петра Шелеста. Львів; Київ, 2020. С. 9.
3 Работы Ю.И. Шаповала сыграли заметную роль в популяризации фигуры опального политика. Историк принимал участие в подготовке украинских изданий его дневников и стал автором вводной статьи2; его перу принадлежит и биография Шелеста. Первый ее вариант – научно-популярный ‒ вышел в 2013 г. в серии «Знаменитые украинцы», а в 2020 г. биография была издана с необходимым научно-справочным аппаратом под названием «Партийный “националист”. Парадоксы Петра Шелеста»3. В вышедшей в июле 2021 г. рецензии на эту книгу Ю.В. Латыш подчеркивает, что Ю.И. Шаповал «едва ли не больше всех сделал для “реабилитации” фигуры Петра Шелеста», хотя ученого «очень трудно заподозрить в нелояльности к политике декоммунизации». Исследованию фигуры Петра Шелеста Ю.И. Шаповал посвятил не одно десятилетие. «Прежде чем взяться за написание книги, историк опубликовал дневники и воспоминания своего героя, которые выдержали два издания, ряд статей, взял десятки интервью у родственников, коллег и сотрудников первого секретаря ЦК КПУ, даже у егерей, которые организовывали охоту. Все это помогло создать целостный портрет не только государственного деятеля, но и человека, детально раскрыть черты характера»4. Впрочем, рецензент признает, что «кое-где складывается впечатление, что Юрий Шаповал подпадает под влияние своего героя и приводит нам шелестовский взгляд на события»5. Тем не менее Ю.И. Шаповал является одним из самых известных и часто цитируемых специалистов; его выводы и интерпретации воспроизводятся как в научной, так и популярной литературе. Поэтому, анализируя взгляды современных историков на украинофильство Шелеста, особое внимание следует уделить точке зрения Ю.И. Шаповала, ее сопоставлению с рассуждениями других ученых.
2. Петро Шелест: «Справжній суд історії ще попереду». Спогади, щоденники, документи, матеріали. Упоряд.: В. Баран, О. Мандебура, Ю. Шаповал, Г. Юдинкова; За ред. Ю. Шаповала. Київ, 2004; Шелест П. «Справжній суд історії ще попереду» / загальна редакція та вступ Ю. Шаповала; Упорядн.: Ю. Шаповал (голова), В. Баран, Г. Юдинкова, О. Мандебура. Київ, 2011.

3. Шаповал Ю.І. Петро Шелест. Харків, 2013; Его же. Партійний «націоналіст». Парадокси Петра Шелеста. Львів; Київ, 2020.

4. Латиш Ю.В. Портрет комуніста у вишиванці: рецензія на біографію Петра Шелеста // Спільне: Журнал соціальної критики. 22.07.2021. URL: >>>> (дата обращения: 24.09.2021).

5. Там же.
4 По признанию Ю.И. Шаповала, в современной историографии образ первого секретаря ЦК КПУ достаточно парадоксален. Одни делают акцент на проведенных арестах украинских диссидентов и «лоббировании» ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г., другие настаивают, что именно Шелест спас известных украинских деятелей от репрессий, занимался развитием украинской культуры6. Последнее обстоятельство позволяет современным украинским историкам рассуждать об «украинофильстве» республиканского лидера. Например, Р.Я. Пыриг указывает, что Шелест был выслан из республики и подвергнут политическому остракизму «за свою проукраинскую деятельность»7.
6. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 10.

7. Пирiг Р.Я. Рец. на кн.: О. Бажан. Петро Шелест: «Вірю в розквіт моєї рідної України…». Київ, 2021. 352 с. // Український історичний журнал. 2021. № 2. С. 199.
5 С точки зрения Ю.И. Шаповала, Шелест явно не вписывается в рамки однолинейно воспринятой декоммунизации. «В силу тех или иных обстоятельств люди могли находиться в рядах Коммунистической партии, но от этого они не были меньшими патриотами Украины»8. Пытаясь определить, «что делать с Петром Ефимовичем»9, историк подробно описывает молодость своего героя, однако не упоминает, что это была эпоха советской украинизации, в особенностях которой и следует искать корни «украинофильства» будущего главы КПУ. Украинизация являлась региональным вариантом коренизации, о необходимости которой было объявлено в 1923 г. на XII съезде РКП(б). Стремясь укоренить свои позиции в советских республиках, большевистское руководство предприняло ряд протекционистских мер в культурной и кадровой сферах. В УССР открывались учебные заведения с украинским языком преподавания, на украинском языке издавались книги, журналы и газеты, развивались украинская литература и искусство, на украинский язык переводилось делопроизводство, наконец, украинцы быстро продвигались по советской и партийной линиям. Принадлежность к украинской нации стала одним из необходимых условий успешной карьеры, наряду с социальным происхождением и членством в партии большевиков. Впрочем, признавая национальное разнообразие Страны Советов, большевистское руководство всячески старалось подчеркивать общесоветский, социалистический характер культур национальных республик10. Именно в годы украинизации шло формирование убеждений Шелеста: он вступил в комсомол в 1923 г., в 1925 г. стал секретарем комсомольской ячейки в селе Петровском, а в 1928 г. – членом ВКП(б)11. Не удивительно, что Шелест, по словам Ю.И. Шаповала, был «из когорты тех, кто тоже любил Украину»12. Для Петра Ефимовича, как и для нарождающейся в годы украинизации украинской советской элиты, не существовало противоречий между «украинскостью» и «советскостью».
8. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 6.

9. Там же.

10. См. подробнее: Борисенок Е.Ю. «А что мы знаем о лице Украины?»: Украинизация как модель государственной политики в 1918‒1941 гг. М., 2017. Ее же. Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине: апогей советской украинизации (1925–1928). М., 2021.

11. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 18, 22.

12. Там же. С. 6.
6 Ю.И. Шаповал считает Шелеста представителем местной элиты, «которая настаивала на советском украинском, а не на общесоветском суверенитете», одним из тех деятелей, «которые были убеждены, что коммунистические цели можно постичь лишь в национальном контексте и что коммунистическая идеология может влиять на местное население, лишь обращаясь к нему на его собственном языке»13. Историк признает, что Шелест ‒ «в стратегическом плане» ‒ не выступал против «инициатив» Л.И. Брежнева, к которым относит и введение войск в Чехословакию в 1968 г.14 «“Пражская весна” сошла в небытие. И во всем этом был вклад и Петра Шелеста». Ю.И. Шаповал заканчивает сюжет о чехословацких событиях 1968 г. упоминанием Сталина: «Поспособствовал он (Шелест. – Е.Б.) и тому, что на могиле Иосифа Сталина у Кремлевской стены появился бюст, а к 90-летию “красного императора” в газете “Правда” была опубликована юбилейная статья, которая очевидно сигнализировала о начале ресталинизации в Советском Союзе»15.
13. Там же. С. 191‒192.

14. Там же. С. 98.

15. Там же. С. 103.
7 В целом Ю.И. Шаповал вполне благожелательно настроен по отношению к своему герою. Немало внимания он отводит личным качествам республиканского лидера. Биограф подчеркивает, что «в семейном смысле Петр Шелест вполне мог считать себя счастливым человеком, а семья для него значила много. Значительно больше, чем любая должность»16. Первая жена Шелеста, Любовь Павловна Банная, умерла в 1942 г.; со второй женой, Ираидой Петровной (в девичестве Мозговой) Петр Ефимович прожил долгую жизнь. От первой жены у Шелеста было двое сыновей. Старший, Борис Петрович, учился сначала в Ленинградском, а затем в Одесском мореходном училище, служил на флоте, потом был слушателем Киевского высшего инженерно-авиационного училища. С 1962 г. он работал военпредом на Киевском авиационном заводе, в 1965 г. перешел на работу в Киевский институт инженеров гражданской авиации, где преподавал на военной кафедре, а затем стал ее заведующим. Младший сын Шелеста, Виталий Петрович, после окончания в 1962 г. Киевского университета стал физиком, с 1966 г. работал в Институте теоретической физики АН УССР. Как подчеркивает Шаповал, кандидатскую и докторскую диссертации тот защитил не в Киеве, а в Дубне, а в 1969 г. его избрали членом-корреспондентом Академии наук УССР17.
16. Там же. С. 56.

17. Там же. С. 54‒56.
8 С точки зрения украинского историка, Шелест был «достаточно открытым, временами импульсивным человеком и руководителем, не боялся решительно отстаивать свою точку зрения, понимал семейные ценности и дорожил ими»18. Ссылаясь на мнение бывших егерей из Яготина, Александра Меткалика и Ивана Галушко, обеспечивавших охоту партийных лидеров, Шаповал подчеркивает, что «в отличие от некоторых других партийных и государственных вождей, иногда позволявших себе хамство в отношении егерей и тогдашней обслуги, Петр Шелест всегда вел себя корректно. Крепких напитков не употреблял. Выпить мог, но лишь красное вино, “недипломатические изречения” у него отсутствовали. В любом случае бывшие егеря утверждали, что ничего грубого от Шелеста не слышали, а вот с другими гостями случалось по-другому». Штрихом к портрету Шелеста является его любовь к украинским песням (он пел их вместе с И. Галушко), его азартность во время охоты: Петр Ефимович «очень бурно, искренне, эмоционально реагировал на собственные промахи, неудачные выстрелы»19.
18. Там же. С. 63.

19. Там же. С. 62‒63.
9 Ю.И. Шаповал немало внимания уделяет сравнению Шелеста с другими советскими политиками. Анализируя отношения республиканского лидера и Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета министров СССР Н.С. Хрущева, украинский историк подчеркивает, что эти отношения «не были однолинейно-мажорными, хоть и сегодня кое-кто склонен думать именно так. Шелест был многим недоволен в бурной и временами непредсказуемой хрущевской деятельности, в частности, тем, что слово расходилось с делом. Он также не принял разделение партийных организаций на сельские и промышленные»20. Одновременно украинский специалист настаивает, что московский и киевский руководители «были в хороших отношениях», а «воспоминания Шелеста свидетельствуют о его искреннем уважительном отношении к Хрущеву». Однако, когда речь зашла об отстранении Хрущева от власти, Шелесту «пришлось сделать выбор»21. Окончательное решение «идти против Хрущева» Петр Ефимович принял после разговора с Н.В. Подгорным в июле 1964 г. в Крыму. Как пишет Ю.И. Шаповал, позднее Шелест «неоднократно выражал сожаление по поводу этого своего поступка, который можно отнести к одному из шелестовских парадоксов»22.
20. Там же. С. 69.

21. Там же. С. 71.

22. Там же. С. 76.
10 Антиподами Шелеста у Ю.И. Шаповала предстают Л.И. Брежнев и В.В. Щербицкий. Историк дает Брежневу особенно резкую оценку: «Брежнев менялся параллельно с возвышением по партийной лестнице и, в конце концов, стал квалифицированным интриганом (здесь у исследователей его деятельности и жизни общее мнение). Вместе с тем он был трусом, человеком, который в ответственных ситуациях терял душевное спокойствие (а это, как известно из политической истории разных стран, иногда способствует карьере)»23. В отличие от Брежнева и Щербицкого, Шелест в описании Ю.И. Шаповала предстает решительным, требовательным, даже порой жестким, но терявшимся «перед проявлением политического интриганства, перед стеной неприятия, что постепенно нарастала перед ним со стороны ближайшего окружения, перед закулисными политическими комбинациями (в первую очередь со стороны Владимира Щербицкого и его клевретов)»24. Противопоставляя Шелеста Щербицкому, историк подчеркивает, что последний «всегда избегал употреблять выражение “украинский народ”, используя формулу “народ Украины”», а украинский язык «подчеркнуто игнорировал»25.
23. Там же. С. 90.

24. Там же. С. 141‒142.

25. Там же. С. 178.
11 В современной украинской историографии «украинофильство» Шелеста принимается с известными оговорками. Так, например, историк В.В. Иваненко признает, что первый секретарь ЦК КПУ «пытался как мог противодействовать диктату Кремля в отдельных сегментах гуманитарной и экономической политики, что несколько сдерживало русификаторские процессы в Украине, превращение ее самобытного национального ландшафта и колорита в некую унифицированную пространственно-духовную субстанцию, полностью интегрированную в плоскость политико-идеологической конструкции московского центра»26.
26. Іваненко В.В. «Мала відлига» П.Ю. Шелеста: міф чи реальність? // Грані. 2016. № 8. С. 181.
12 Историк считает, что большое воздействие на становление образа Шелеста-политика в современной литературе имели интервью Петра Ефимовича конца 1980-х – начала 1990-х годов, его выступления на вечерах воспоминаний в Киеве, во время которых тот «с позиции “незаслуженно обиженного” властью нередко резко критиковал своих коллег из ближайшего окружения (в частности, Л. Брежнева, Н. Суслова, В. Щербицкого, А. Ватченко и др.), пытался пересмотреть некоторые свои предыдущие взгляды и оценки общественно-политических явлений и событий, преувеличивая сплошь и рядом собственную роль в них»27.
27. Там же. С. 182.
13 Характеризуя Шелеста, историки склонны подчеркивать его знание украинского языка. «Сам Петр Ефимович, как подтверждают документальные источники, его современники и коллеги по работе, был одним из немногих лидеров советской Украины, кто в совершенстве владел украинским языком и пользовался им в постоянном режиме, всячески стимулируя к этому и других партчиновников разных рангов», ‒ утверждает В.В. Иваненко28. Об этом же пишет и С. Екельчик: «Родным языком Шелеста был украинский, и, выступая внутри республики, он всегда говорил по-украински»29. Это утверждение стало традицией в литературе.
28. Там же. С. 185.

29. Екельчик С. История Украины. Становление современной нации. Киев, 2007. С. 237.
14 Однако Я. Грицак счел нужным отметить, что украинский язык у Шелеста «за долгие годы партийной карьеры “выветрился”, и, став первым секретарем ЦК КПУ, он вынужден был его “изучать”»30. Ю.И. Шаповал уточняет, что «с украинскостью Шелеста история сложнее и не всегда до конца понятна». Как вспоминал Шелест, рос он среди украинского языка (отец говорил преимущественно по-русски, хотя «был чистокровным украинцем», а мама была украиноязычной), а в армии и во время обучения говорил по-русски. По словам сына Шелеста, Виталия Петровича, в семье основным языком был русский. «И это понятно, ведь с 1941 по 1950 г. семья жила в России», ‒ отмечает Ю.И. Шаповал. После переезда в Киев появились украиноязычные друзья, языковая среда начала меняться, хотя в семье по-прежнему общались на русском. «Выступая на разного рода партийных форумах, Шелест далеко не всегда говорил по-украински. Все зависело от ситуации. Разумеется, на встречах с писателями или на писательских съездах он говорил по-украински»31, ‒ подчеркивает Ю.И. Шаповал.
30. Грицак Я.Й. Нариси з історії України: формування української модерної нації. Київ, 1996. С. 284.

31. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 68.
15 Говоря о любви Шелеста к украинскому языку, историки часто упоминают о попытке укрепить положение украинского языка в вузах Украины в середине 1960-х годов. Канадский ученый украинского происхождения Б. Кравченко подчеркивает, что партийное руководство во главе с Шелестом «приняло далеко идущие директивы по развитию высшего образования в республике». Суть этих директив, как пишет специалист, была неизвестна на Западе «до их публикации в украинском самиздатовском журнале»32. Впервые директивы были сформулированы в выступлении министра высшего и среднего специального образования республики Ю.Н. Даденкова на совещании ректоров вузов в августе 1965 г.; позднее была подготовлена соответствующая инструкция. Кравченко перечисляет ее пункты: преимущество при поступлении тех, кто или владеет украинским языком, или изучает его, или готов изучать; постепенный перевод всего учебного процесса на украинский язык; издание учебников и учебных материалов на украинском языке; просьба к преподавателям вести лекции на украинском языке. По мнению Кравченко, реформы были аннулированы Москвой33. В современной литературе часто цитируются воспоминания В.К. Врублевского, который упоминает о совещании ректоров и секретарей партийных организаций вузов в июле 1965 г., на котором секретарь ЦК КПУ по идеологии А.Д. Скаба «дал указание о переходе преподавания в вузах республики на украинский язык в трехмесячный срок»34.
32. Б. Кравченко ссылается на работу: Chornovil V. What Bohdan Stenchuk Defends and How He Does It: Sixty-Six Questions and Comments to an “Internationalist” // The Ukrainian Herald. Iss. 6. Baltimore, 1977. P. 24.

33. Кравченко Б. Соціальні зміни і національна свідомість в Україні XX ст. Київ, 1997. С. 291.

34. Врублевский В.К. Владимир Щербицкий: правда и вымыслы. Записки помощника: воспоминания, документы, слухи, легенды, факты. Киев, 1993. С. 25.
16 В том или ином варианте подобное утверждение стало распространяться и в современной украинской литературе. Об указании А.Д. Скабы упоминает О.Г. Бажан (правда, без ссылки на источник), когда пишет о «смелых попытках украинского руководства хотя бы частично противостоять процессу русификации в республике»35. С.В. Кульчицкий, также без ссылки на источник, отмечает, что Даденков в 1965 г. предложил «во время зачисления в высшие учебные заведения отдавать предпочтение тем абитуриентам, которые хорошо владеют украинским языком»36. Ссылаясь на работу Кульчицкого и воспоминания В.К. Врублевского о расширении сферы употребления украинского языка, особенно в вузах, пишет В.В. Иваненко. При этом он уточняет, что распоряжение «вызвало большое сопротивление самих преподавателей»37. В.А. Чёрный также упоминает о реформах Даденкова и Скабы, «которые не могли не быть инициированными “сверху”», ссылаясь на воспоминания В.К. Врублевского и мнение Я. Грицака. Грицак в свою очередь ссылается на «самоиздатовскую» литературу, в которой подчеркивалось, что именно Шелест был инициатором реформы и подал идею Даденкову о предпочтении набирать в вузы студентов, знающих украинский язык, об изучении общественных наук на украинском языке, о делопроизводстве и издании научных журналов, учебников и пособий на украинском. Однако реформа была остановлена «директивой из Москвы»38.
35. Бажан О.Г. Петро Шелест: вигнання з політичного Олімпу // Історія України: Маловідомі імена, події, факти. 2010. Вип. 36. С. 329‒330.

36. Кульчицький С.В. Червоний виклик. Історія комунізму в Україні від його народження до загибелі: у 3 кн. Кн. 3. Київ, 2013. С. 239.

37. Іваненко В.В. Указ. соч. С. 185.

38. Чорний В.О. Позиція секретаря ЦК КПУ П.Ю. Шелеста щодо діяльності дисидентів в 1960–х – на початку 1970–х років // Гілея. 2012. Вип. 66. С. 199‒200; Грицак Я.Й. Указ. соч. С. 284.
17 Ю.И. Шаповал, ссылаясь на воспоминания Шелеста, считает, что на самом деле с распоряжением Даденкова об украинизации высшего образования в 1965 г. все было не так просто. Бывший первый секретарь КП Украины пояснял, что на самом деле преподавателей не обязывали говорить только на украинском языке, «рекомендация была такая только тем преподавателям, которые знают украинский язык, и в аудитории, которая понимает украинский язык»39.
39. Шаповал Ю. Партійний «націоналіст». С. 68‒69.
18 Ю.И. Шаповал много внимания уделяет отношениям республиканского лидера с украинской интеллигенцией. Упоминая о теплоходной прогулке по Днепру 31 мая 1968 г., историк описывает ее как «неслыханную попытку найти неформальный контакт с украинскими писателями», о состоявшемся разговоре, растопившим лед «во многих аспектах взаимоотношений»40. Однако, описывая это же событие, О.Г. Бажан обращает внимание, что теплоходная прогулка состоялась в период разрешения «чехословацкого вопроса» и выполняла больше функцию идеологической обработки, чем доверительного разговора о политической ситуации в соседней стране41.
40. Там же. С. 135‒136.

41. Бажан О.Г. Петро Шелест і чехословацька криза 1968 року // Україна XX століття: культура, ідеологія, політика. 2020. Вип. 25. С. 99.
19 Ю.И. Шаповал подчеркивает, что «Шелесту удавалось как-то балансировать» в сфере искусства42. В 1964 г. Шелест пригласил в ЦК КПУ писателя-фронтовика Виктора Некрасова, причем «партийный руководитель фактически извинялся за те несправедливые оценки, которые давали публикациям Некрасова в хрущевскую эпоху»43. В том же году, когда решался вопрос с выпуском фильма Владимира Денисенко «Сон», Шелест не поддержал тех, кто пытался обвинить режиссера в «кинонационализме»: «Петр Шелест достаточно эмоционально и однозначно положительно воспринял фильм, который приняли к показу»44. Шелест не дал арестовать кинорежиссера Сергея Параджанова45, «буквально спас» фильм режиссера Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной»46.
42. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 122.

43. Там же. С. 123.

44. Там же. С. 124.

45. Там же.

46. Там же. С. 125.
20 К числу заслуг Шелеста Ю.И. Шаповал относит его серьезное внимание к охране памятников: Шелест санкционировал в 1966 г. создание Украинского общества охраны памятников истории и культуры47. Правда, историк не упоминает, что такие же общества были созданы и в других республиках, причем раньше всего в Грузии – в 1959 г. В украинской литературе подчеркивается, что под личным контролем Шелеста создавался музей народной архитектуры и быта в Переяславе-Хмельницком, что Шелест поддержал обращение Союза писателей УССР по созданию в Киеве государственного архива-музея украинской литературы и искусства, наконец, при нем был создан тематический садово-декоративный парк «История запорожского казачества» на острове Большая Хортица. Впрочем, не меньше внимания Шелест уделял увековечению памяти советских воинов времен Второй мировой войны48.
47. Там же. С. 129.

48. Там же. С. 130.
21 Вслед за В.П. Яремчуком украинские исследователи отмечают, что при Шелесте велись украиноведческие исторические исследования: вышли монографии Е. Апанович «Вооруженные силы Украины первой половины XVIII века», Р. Ивановой (Раиса Иванченко) «Михаил Драгоманов в общественно-политическом движении России и Украины (вторая половина XIX века)», была проведена основная работа по написанию 26-томной «Истории городов и сел Украинской ССР». Шелест занял «проукраинскую позицию» в дискуссии по вопросам истории Компартии Украины, особенностью которой была толерантность к украинскому национал-коммунизму. В двухтомном издании «История Украинской ССР» 1967 г. содержался «постулат о реакционных мотивах царского “освобождения” украинских земель от “иностранных поработителей” в результате “воссоединения” 1654 г. и в конце XVIII века». Одновременно «идея одностороннего культурного влияния России на Украину после переяславского договора была заменена другой: “воссоединение обеспечило благотворное взаимовлияние русской и украинской культур”»49.
49. Яремчук В.П. Минуле України в історичній науці УРСР післясталінської доби. Острог, 2009. С. 86‒105; Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 132‒140.
22 При Шелесте вышли две статьи, посвященные историку и лидеру Центральной Рады М.С. Грушевскому. Но если Ю.И. Шаповал подчеркивает, что первый секретарь не возражал «и против переиздания отдельных трудов» Грушевского, а вышедшие в «Литературной Украине» и «Украинском историческом журнале» статьи, «при всей идеологической ангажированности (а как тогда могло быть иначе?) и недосказанности» свидетельствовали «о некотором изменении» официального отношения к Грушевскому50, то другие историки расставляют акценты по-иному. О.Г. Бажан считает, что Шелест относился к фигуре М.С. Грушевского «сквозь призму политической целесообразности»: «лишь желанием легитимизировать Грушевского как “выдающегося украинского буржуазного историка”, который понял “преимущества советского строя”. Накануне 100-летнего юбилея руководителя Украинской Центральной Рады, который громко отмечался украинской общественностью на Западе, последовало распоряжение Шелеста опубликовать две специальные идеологически выдержанные статьи в еженедельнике “Литературная Украина” и “Украинском историческом журнале”»51.
50. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 134‒135.

51. Бажан О.Г. До питання про «українофільство» першого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста // Історія України. Маловідомі імена, події, факти. 2011. Вип. 37. С. 219.
23 Подчеркивая амбивалентность своего героя, Ю.И. Шаповал пишет, что при Шелесте «прокатились две крупные репрессивные волны» против диссидентов в 1965 г. и в 1972 г. В августе–сентябре 1965 г. арестовали 24 человека, в январе–апреле 1972 г. – 73. За решеткой, в частности, оказались Иван Светличный, Вячеслав Черновол, Михаил и Богдан Горыни, Василий Стус52. Ю.И. Шаповал отмечает, что в 1971 г. был сначала вынесен выговор, а затем исключен из Союза композиторов Леопольд Ященко; руководимый им этнографический хор «Гомін» был ликвидирован53. Историк обращает внимание читателей, что Шелест в своих записках «ни одним словом не вспоминает о трагической гибели художницы Аллы Горской, одной из самых заметных фигур в украинском диссидентском движении»54.
52. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 146.

53. Там же. С. 147.

54. Там же.
24 Следует признать, что в современной украинской литературе вообще принято подчеркивать противоречивость фигуры первого секретаря ЦК КПУ. Например, О.Г. Бажан признает, что Шелест «содействовал усилиям научной общественности и творческой интеллигенции по политической реабилитации репрессированных или незаслуженно забытых литераторов, художников, ученых, общественных деятелей»55. В то же время О.Г. Бажан упоминает о письме Шелеста 1960 г., в котором глава киевского обкома, вполне в духе времени, предлагал тогдашнему первому секретарю ЦК КПУ Н.В. Подгорному санкционировать ограничение сферы деятельности киевских монастырей, в том числе закрыть ближние пещеры Киево-Печерской Лавры, ограничить деятельность Флоровского женского монастыря, а монахинь в возрасте до 35 лет «привлечь к общественно-полезному труду»56. Весной 1962 г. на основании списка, подготовленного Комитетом госбезопасности Украины, «Петр Шелест и руководители партийных ячеек на местах развернули “профилактическую работу” с коммунистами, которые не скрывали собственного возмущения уменьшением и ухудшением продовольственного снабжения, дефицитом потребительских товаров, ростом цен»57.
55. Бажан О.Г. До питання про «українофільство» першого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста. С. 217.

56. Бажан О.Г. Петро Шелест: початок політичної кар’єри // Чорноморський літопис. 2010. Вип. 1. С. 15.

57. Там же. С. 15‒16.
25 Внимания заслуживает позиция Шелеста в отношении Олеся Гончара и его романа «Собор». Украинские специалисты не пришли к единой оценке роли первого секретаря в развернувшейся «антисоборной» кампании. С точки зрения В.Е. Панченко, «позиция П. Шелеста в истории с “Собором” выглядит двойственно». Были и «дипломатические жесты перед автором романа», но в то же время «партийный мундир обязывал Петра Ефимовича держаться линии, не “подставляться”». «Срабатывали “рефлексы”, азарт солдата партии, привыкшего ломать идеологически подозрительных (есть такая запись в “Дневнике” (Олеся Гончара. – Е.Б.) ‒ П. Шелест якобы сказал кому-то о Гончаре: “Сломаем!”)»58. Н.И. Степаненко, разбираясь в сложных отношениях между Олесем Гончаром, Иваной Дзюбой и Петром Шелестом, считает одной из заслуг Гончара его отказ участвовать в «комиссии по Дзюбе» и указывает: «Известно, что “цековская” комиссия создана по постановлению Политбюро под руководством Петра Шелеста»59. Гончар изложил Шелесту свою позицию в письме, которое, как подчеркивал писатель, вызвало недовольство главы республиканской парторганизации60. В.А. Пащенко был склонен считать, что критика «Собора» исходила непосредственно от Шелеста, а роман, появившийся в 1968 г., «усилиями некоторых членов политбюро ЦК Компартии Украины, в том числе и первого секретаря П. Шелеста, был фактически запрещен почти на двадцать лет»61.
58. Панченко В.Є. Після «Собору» // Панченко В.Є. Неубієнна література: Дослідницькі етюди. Київ, 2007. С. 363–364.

59. Степаненко М.І. Олесь Гончар – Іван Дзюба – Петро Шелест: щоденникова взаєморецепція // Історична пам'ять. 2010. Вип. 1. С. 10.

60. Там же. С. 11.

61. Пащенко В.О. Питання релігії та церкви в творчій спадщині Олеся Гончара // Історична пам'ять. 2009. № 2. С. 30.
26 О.Г. Бажан не согласен с мнением Пащенко: «На самом деле “антисоборная кампания” по убеждению подавляющего большинства исследователей была инициирована из Кремля». Признавая, что Шелест «более склонялся к “разъяснительной работе” с мятежным художником», историк подчеркивает: «Более того, в многочисленных интервью и напечатанной в 1990-х гг. книге воспоминаний Петр Шелест стремится убедить читателя в том, что он поддерживал Олеся Гончара во времена идеологического похода против его сочинения “Собор”»62. О.Г. Бажан обращает внимание на пометки Шелеста, сделанные им на полях служебной записки отдела пропаганды и агитации и отдела культуры ЦК КПУ. Шелест указывал на необходимость говорить «принципиально и критично», «об идейных извращениях и националистических тенденциях». Замечания Шелеста были учтены при подготовке газетной статьи63. Когда в июне 1968 г. в «Известиях» появилась разгромная статья на роман «Собор», Олесю Гончару стало известно, что «некоторые правки к ней сделал П. Шелест, хотя партийный функционер в своих мемуарах подобный факт отрицал»64. С точки зрения О.Г. Бажана, «украинофильство Петра Шелеста имело особый советский характер»: он не видел будущего Украины вне Советского Союза и, несмотря на свои автономистские амбиции, был напуган оживлением украинского национального движения65.
62. Бажан О.Г. До питання про «українофільство» першого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста. С. 231.

63. Там же. С. 233.

64. Там же. С. 234.

65. Там же. С. 235.
27 Ю.И. Шаповал, описывая историю взаимоотношений Шелеста и Гончара, отмечал, что, по воспоминаниям бывшего первого секретаря, он не желал «потерять талантливого писателя и влиятельного человека среди творческой интеллигенции»66. Историк осторожен в выводах: «Так, Шелест давал санкцию на критику Олеся Гончара, которая часто переходила на уровень политической травли. Однако он не отдал писателя на расправу. Примерно так же тогда, в середине 1960-х годов, сделал он и с Иваном Дзюбой: официально извергались тонны словесной грязи, но Дзюбу не трогали, не посадили»67.
66. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 117‒118.

67. Там же. С. 118.
28 В связи с «украинофильством» Шелеста в литературе обсуждается и вопрос о том, занимался ли первый секретарь «местничеством», т.е., как разъясняет Ю.И. Шаповал, «способствовал некоторым хозяйственным реформам с целью большей автономизации Украины». Историк полагает, что «шелестовская политическая линия базировалась на своеобразной двойной лояльности – общесоюзной и республиканской, постоянном маневрировании между двумя политическими дискурсами: централизаторским и антицентрализаторским»68. По утверждению Шаповала, «Петр Шелест упрямо присылал в центральные московские инстанции письма, в которых требовал простых вещей: поддержки конституционных прав Украины как суверенной республики в рамках СССР»69.
68. Там же. С. 106–107.

69. Там же. С. 107.
29 Такая оценка была с благосклонностью воспринята другими украинскими историками и широко цитируется в современной литературе. Наиболее часто упоминается записка Шелеста 1965 г., в которой тот предлагал обратить внимание на организацию прямых внешнеэкономических связей Украины с зарубежными странами. Как подчеркивает Ю.И. Шаповал, на Шелеста обрушились А.Н. Шелепин, М.А. Суслов, П.Н. Демичев, А.Н. Косыгин, обвинив в незрелости, неосмотрительности и даже неблагополучии всей ситуации в УССР70.
70. Там же. С. 110.
30 Перечисляя заслуги Шелеста, Ю.И. Шаповал упоминает и его инициативу по строительству современного села, которое стало бы «своего рода матрицей для застройки других сел области». Идея у Шелеста возникла в период его работы в Киевском обкоме в 1957 г. В качестве образца было выбрано село Ксаверовка на трассе Киев‒Одесса. «В 1958 г. строительство началось. Часть денег дали колхозы и колхозники, а часть взяли в банке в кредит. Едва все заработало, Шелест почувствовал прохладное отношение к себе. В ЦК Компартии Украины и в Совете Министров УССР помощи никакой не оказывали. И вот однажды на партийном совещании Шелеста начали обвинять в том, что он выделяет для строительства современного колхозного села государственные ресурсы, металл, трубы, кирпич, железобетон, асфальт, электропровода и тому подобное». Историк трактует события с точки зрения Шелеста и цитирует слова последнего о том, что наибольшее упорство проявил В.В. Щербицкий: «Разговор принял крутой характер. Я тогда сказал президиуму, что селу надо помогать делом, а не словами, резко оборвал активность Щербицкого... Тон сбавили, тут же сказали, что строить, мол, нужно, однако следует быть осторожным с расходом материалов... Вот и выходит, что, если не возьмешь на себя ответственность, ничего крупного, даже мелкого не сделаешь»71.
71. Там же. С. 50.
31 О.Г. Бажан, описывая шелестовский «сельский эксперимент», акцентирует внимание не на стычке Шелеста с Щербицким, а на реакции Москвы: «В один из приездов в Киев Ксаверовку посетил Никита Хрущев, после чего первый секретарь ЦК КПСС, выступая на совещаниях партактива, призвал ответственных работников заниматься перестройкой сел вроде Ксаверовки. Одобрительный отзыв руководителя советского государства о кооперативном строительстве на селе побудил Петра Шелеста продолжать действовать в данном направлении. Опыт застройки Ксаверовки был использован для закладки нового села Кодаки Васильковского района, которое за короткое время стало современным поселком городского типа»72.
72. Бажан О.Г. Петро Шелест: початок політичної кар’єри. С. 13.
32 Подобные нюансы имеют немалое значение для интерпретации облика Шелеста-политика. Ю.И. Шаповал приводит «почти детективную историю» со строительством дворца «Украина» в Киеве: «Тогда Москва не позволяла республикам строительство театров, дворцов культуры, клубов, спортивных сооружений, что мотивировалось нехваткой средств». Поскольку Шелесту напомнили, что в Киеве уже есть Октябрьский дворец, тот проинформировал центральные органы, что строят якобы современный киноконцертный зал, на что и получил согласие. Когда выяснилась правда, разгорелся скандал: «московские руководители начали “воспитывать”, в Киев ‒ “разбираться” – приехала комиссия во главе с Николаем Подгорным». Поскольку деньги были уже потрачены, дворец построили73.
73. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 126‒127.
33 Несколько иначе выглядит ситуация в разъяснении О.Г. Бажана: «Главная сложность при строительстве дворца-красавца заключалась в том, что стоимость работ оценивалась в 20 млн советских рублей. Самостоятельно руководство республики могло принимать решения по строительству объектов, стоимость которых не превышала 4,5 млн рублей»74.
74. Бажан О.Г. Про «економічне місництво» у політичній діяльності Петра Шелеста // Україна ХХ ст.: культура, ідеологія, політика. 2012. Вип. 17. С. 187‒188.
34 Причины снятия со своего поста Шелеста современные украинские эксперты связывают с его взаимоотношениями с союзным руководством в целом и Л.И. Брежневым в частности, подчеркивая, как, например О.Г. Бажан, симпатии Брежнева к представителю так называемого «днепропетровского клана» В.В. Щербицкому75.
75. Бажан О.Г. Петро Шелест: вигнання з політичного Олімпу. С. 331.
35 Об этой же симпатии упоминает и Ю.И. Шаповал, цитируя слова Шелеста о планах Брежнева по его замене на Щербицкого и «операции подсиживания»76. Сочувствие историка целиком на стороне главы украинских коммунистов: «Начав работать под руководством Леонида Брежнева, Шелест достаточно быстро стал прозревать и понимать, кого он вместе с другими антихрущевскими заговорщиками привел к власти. Интриги, демагогия, мстительность, актерство, любовь к славе и наградам и одновременно робость ‒ все эти и другие негативные брежневские черты стали вызывать у Шелеста тревогу»77. Ю.И. Шаповал склонен подчеркивать борьбу украинского лидера за интересы республики, которую, на фоне постепенно нараставшего «брежневского централизма», «довольно легко можно было признать “опасной”». Следует признать, что, по мнению историка, Шелест отстаивал «не “национализм”, а права Украины»78.
76. Шаповал Ю.І. Партійний «націоналіст». С. 145.

77. Там же. С. 108.

78. Там же. С. 111.
36 Таким образом, украинские историки считают П.Е. Шелеста фигурой неоднозначной: они отмечают как его приверженность социалистическому выбору, так и ‒ в той или иной степени ‒ «украинофильство». Специалисты пытаются оценить деятельность первого секретаря ЦК КПУ с учетом особенностей функционирования советской номенклатуры и сложных перипетий взаимоотношений республики и центра, реалий Украинской ССР того времени, не забывая упомянуть, что мировоззрение этого деятеля формировалось в сталинский период. Анализируя различные стороны деятельности своего героя, Ю.И. Шаповал признает, что Шелест как политик, «конечно, вышел из “сталинской шинели”»79. Однако в этой связи хотелось бы уточнить, что Шелест был не просто продуктом сталинской политики, но и порождением определенной эпохи – советской украинизации 1920-х годов, во время которой шло формирование советской украинской элиты, а молодое поколение должно было усвоить тезис о национальной форме социалистического содержания. Не удивительно, что Шелест, молодость которого прошла в этот период, был как искренним сторонником советской системы, так и «украинофилом», не видевшим будущего Украины вне братской семьи национальных республик. Именно тогда были заложены основы парадоксальности этого деятеля, о которой пишет Ю.И. Шаповал80.
79. Там же. С. 63.

80. Там же. С. 10.

References

1. Bazhan O.H. Do pytannia pro “ukraїnofil’stvo” pershoho sekretaria TsK KPU Petra Shelesta [On the question of “Ukrainophilism” of the first secretary of the Central Committee of the Communist Party Petro Shelest] // Istoriia Ukraїny. Malovidomi imena, podiї, fakty [History of Ukraine. Little-known names, events, facts]. 2011. Vol. 37. S. 215‒246. (In Ukrainian)

2. Bazhan O.H. Petro Shelest i chekhoslovats’ka kryza 1968 roku [Petro Shelest and the Czechoslovak crisis of 1968] // Ukraїna XX stolittia: kul’tura, ideolohiia, polityka [Ukraine of the 20th century: culture, ideology, politics]. 2020. Vol. 25. S. 98‒118. (In Ukrainian).

3. Bazhan O.H. Petro Shelest: pochatok politychnoї kar’iery [Petro Shelest: the beginning of his political career] // Chornomors’kyĭ litopys [Black Sea Chronicle]. 2010. Vol. 1. S. 11‒16. (In Ukrainian)

4. Bazhan O.H. Petro Shelest: vyhnannia z politychnoho Olimpu [Petro Shelest: expulsion from the political Olympus] // Istoriia Ukraїny: Malovidomi imena, podiї, fakty [History of Ukraine: Little-known names, events, facts]. 2010. Vol. 36. S. 327‒340. (In Ukrainian)

5. Bazhan O.H. Pro “ekonomichne misnytstvo” u politychniĭ diial’nosti Petra Shelesta [On “economic localism” in the political activity of Peter Shelest] // Ukraїna XX st.: kul’tura, ideolohiia, polityka [Ukraine of the 20th century: culture, ideology, politics]. 2012. Vol. 17. S. 186‒192. (In Ukrainian)

6. Borisenok E.Yu. “A chto my znajem o litse Ukrainy?”: Ukrainizatsiia kak model’ gosudarstvennoi politiki v 1918‒1941 gg. [“What do we know about the face of Ukraine?”: Ukrainization as a model of state policy in 1918‒1941]. Moscow, 2017. (In Russ.)

7. Borisenok E.Yu. Stalinskii prokonsul Lazar’ Kaganovich na Ukraine: apogei sovetskoi ukrainizatsii (1925–1928) [Stalin's proconsul Lazar Kaganovich in Ukraine: the apogee of Soviet Ukrainization (1925‒1928)]. Moscow, 2021. (In Russ.)

8. Chornyĭ V.O. Pozytsiia sekretaria TsK KPU P.Iu. Shelesta shchodo diial’nosti dysydentiv v 1960-kh – na pochatku 1970-kh rokiv [The position of the secretary of the Central Committee of the Communist Party P.Yu. Shelest on the activities of dissidents in the 1960s ‒ early 1970s] // Hileia [Gileya]. 2012. Vol. 66. S. 199‒203. (In Ukrainian)

9. Ekel’chyk S. Ystoryia Ukraynỳ. Stanovlenye sovremennoĭ natsyy / translated by N. Klymchuk. Kiev, 2010. (In Ukrainian)

10. Hrytsak Ia.Ĭ. Narysy z istoriї Ukraїny: formuvannia ukraїns’koї modernoї natsiї [Essays on the history of Ukraine: the formation of the Ukrainian modern nation]. Kiev, 1996. (In Ukrainian)

11. Iaremchuk V.P. Mynule Ukraїny v istorychniĭ nautsi URSR pisliastalins’koї doby [Ukraine's past in the historical science of the USSR of the post-Stalin era]. Ostroh, 2009. (In Ukrainian)

12. Ivanenko V.V. “Mala vidlyha” P.Iu. Shelesta: mif chy real’nist’? [“Small thaw” P.Yu. Shelesta: myth or reality?] // Hrani [Faces]. 2016. № 8. S. 180‒189. (In Ukrainian)

13. Kravchenko B. Sotsial’ni zminy i natsional’na svidomist’ v Ukraїni XX st. / Translated by V. Ivashko, V. Korniienko [Social changes and national consciousness in Ukraine of the 20th century / from english V. Ivashka, V. Kornienko]. Kiev, 1997. (In Ukrainian)

14. Kul’chyts’kyĭ S.V. Chervonyĭ vyklyk. Istoriia komunizmu v Ukraїni vid ĭoho narodzhennia do zahybeli [Red call. History of communism in Ukraine from its birth to its death]: vols. 1‒3. Vol. 3. Kiev, 2013. (In Ukrainian)

15. Latysh Iu.V. Portret komunista u vyshyvantsi: retsenziia na biohrafiiu Petra Shelesta [Portrait of a communist in an embroidered shirt: a review of the biography of Peter Shelest] // Spil’ne: Zhurnal sotsial’noї krytyky [Joint: Journal of Social Criticism]. 22.07.2021. URL: https://commons.com.ua/ru/portret-komunista-u-vishivanci-recenziya-na-biografiyu-petra-shelesta/ (access date: 24.09.2021). (In Ukrainian)

16. Panchenko V.Ie. Pislia “Soboru” [After the “Cathedral”] // Panchenko V.Ie. Neubiienna literatura: Doslidnyts’ki etiudy [Unkilled Literature: Research Etudes]. Kiev, 200. S. 360–373. (In Ukrainian)

17. Pashchenko V.O. Pytannia relihiї ta tserkvy v tvorchiĭ spadshchyni Olesia Honchara [Issues of religion and church in the creative heritage of Oles Honchar] // Istorychna pam'iat’ [Historical memory]. 2009. Vol. 2. S. 29‒39. (In Ukrainian)

18. Petro Shelest: “Spravzhniĭ sud istoriї shche poperedu”. Spohady, shchodennyky, dokumenty, materialy [“The true court of history is still ahead”. Memories, diaries, documents, materials] / eds V. Baran, O. Mandebura, Iu. Shapoval, H. Iudynkova. Kiev, 2004. (In Ukrainian)

19. Pyrih R.Ia. Review: O. Bazhan. Petro Shelest: “Viriu v rozkvit moieї ridnoї Ukraїny…” [Review of the book: O. Bazhan. Petro Shelest: “I believe in the prosperity of my native Ukraine…”]. Kiev: Parlaments’ke vydavnytstvo, 2021 // Ukraїns’kyĭ istorychnyĭ zhurnal [Ukrainian Historical Journal]. 2021. Vol. 2. S. 199‒206. (In Ukrainian)

20. Shapoval Iu.I. Partiĭnyĭ “natsionalist”. Paradoksy Petra Shelesta [Party “nationalist”. The paradoxes of Peter Shelest]. Lviv; Kiev, 2020. (In Ukrainian)

21. Shapoval Iu.I. Petro Shelest [Petro Shelest]. Kharkov, 2013. (In Ukrainian)

22. Shelest P. “Spravzhniĭ sud istoriї shche poperedu” [“The true court of history is still ahead”] / eds Iu. Shapoval, V. Baran, H. Iudynkova, O. Mandebura. Kiev, 2011. (In Ukrainian)

23. Stepanenko M.I. Oles’ Honchar ‒ Ivan Dziuba ‒ Petro Shelest: shchodennykova vzaiemoretseptsiia [Oles Honchar ‒ Ivan Dziuba ‒ Petro Shelest: diary mutual reception] // Istorychna pam'iat’ [Historical memory]. 2010. Vol. 1. S. 5–23. (In Ukrainian)

24. Vrublevskii V.K. Vladimir Shcherbitskii: pravda i vymysly. Zapiski pomoshchnika: vospominaniia, dokumenty, slukhi, legendy, fakty [Vladimir Shcherbitsky: truth and fiction. Assistant Notes: Memories, Documents, Rumors, Legends, Facts]. Kiev, 1993. (In Russ.)

25. Krawchenko B. Social Change and National Consciousness in Twentieth-Century Ukraine. London, 1985.

26. Yekelchyk S. Ukraine: Birth of a Modern Nation. New York, 2007.

Comments

No posts found

Write a review
Translate