Везде
New Communication Channels between Petitioners and the Monarch in Russia at the Turn of the Eighteenth and Nineteenth Centuries
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
New Communication Channels between Petitioners and the Monarch in Russia at the Turn of the Eighteenth and Nineteenth Centuries
Annotation
PII
S013038640018611-0-1
DOI
10.31857/S013038640018611-0
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Yerofei Moriakov 
ORCID: 0000-0002-6907-1865
Affiliation: National State University “Higher School of Economics”
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 4
Pages
55-71
Abstract

In this article the author focuses on the practice of using new communication channels between subjects and the sovereign in Russia. During the reign of Catherine II, the people of Russia made extensive use of the post office to send petitions to the monarch; under Paul I, the petition box and newspapers were used for the same purpose. In the historiography of modern Russia, there are no special studies of the communication channels between petitioners and the monarch. This article attempts to reconstruct the institutional and socio-cultural history of the new communication tools in order to understand how their use transformed communication between government and society in Russia. The main sources for the paper are records and periodicals, as well as contemporaries' notes describing the new means of communication. The author concludes that the development of remote communication relieved petitioners of the need to visit administrative offices in person. When petitioners used the post office, both the postmasters and state secretaries acted as communication intermediaries. The petition box allowed petitioners to address the monarch without intermediaries. By publishing responses to petitions in the Vedomosti, the government changed the communication with petitioners and promoted legal education. The new channels of communication, however, contributed to maintaining the old tradition of the personal administration of justice by the monarch.

Keywords
communication, complaints, post, petition box, media, Catherine II, Paul I, Alexander I, Russia
Received
16.03.2022
Date of publication
01.09.2022
Number of purchasers
13
Views
640
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
970 RUB / 16.0 SU
Additional services for all issues for 2022
Services benefits
4365 RUB / 87.0 SU
1 Именной указ Павла I от 6 мая 1799 г. начинался словами: «Утверждая престол наш на правосудии и милосердии, никогда не затворяли мы слуха и внимания нашего к истинным нуждам и правым жалобам верных наших подданных, напротив, отверзли все пути и способы, чтобы глас слабого, утесненного со всей верностию мог до нас проникнуть и получить в законах и повелениях наших скорую защиту»1. Выступая против «недельных» или неосновательных просьб, император тем не менее признавал право каждого подданного, включая даже крепостных, на обращение к верховной власти. Только за 1797 г. статс-секретари Павла I приняли к рассмотрению более 8 тыс. письменных обращений на высочайшее имя. Павел Петрович ограничил действие указа Екатерины II от 22 августа 1767 г., запрещавшего жалобы крепостных на помещиков. Согласно подсчетам, за первый год правления монарха его канцелярия приняла по меньшей мере 140 просьб частновладельческих крестьян и дворовых2.
1. Полное собрание законов Российской империи. 1649‒1825 гг. (далее ‒ ПСЗ). СПб., 1830. Т. XXV. 1799. № 18957. С. 638‒639.

2. Российский государственный архив древних актов (далее ‒ РГАДА). Ф. 7. Д. 2918. Ч. 2. Л. 202 об.; Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 2. С. 23; Моряков Е.Ю. Региональная идентичность крепостных в прошениях императору Павлу Первому // Quaestio Rossica. 2020. Т. 8. № 4. С. 1294‒1295.
2 Жалобы и прошения российских подданных на имя Екатерины II и Павла I становились объектом ряда исследований. Историки анализировали практики подачи прошений, реконструировали представления, эмоции и идентичность авторов жалоб3. Отдельные работы были посвящены статс-секретарским канцеляриям Екатерины II, в которых разбирались просьбы на высочайшее имя4. В историографии России Нового времени, однако, отсутствуют специальные исследования о каналах коммуникации между подданными и правителем. В последней трети XVIII в. подверглись модернизации сами средства, с помощью которых власть и общество обменивались, с одной стороны, приказами и резолюциями, а с другой ‒ просьбами и предложениями, жалобами и доносами, сочинениями и рисунками. Уже в начале правления Екатерины II подданные широко пользовались почтой для коммуникации с престолом. При Павле I для приема посланий на высочайшее имя был установлен специальный ящик, а ответы на них объявлялись через газеты. Цель настоящей работы ‒ реконструировать институциональную и социокультурную историю новых средств связи, чтобы понять, как их использование изменило взаимодействие власти и общества в России.
3. См.: Brewer A. “Iz poslushaniia Ego Velichestva ne vykhodim. a ostat’sia nesoglasny”: The perceptions of law. justice and a “just authority” in the petitions of Russian peasants in the second half of the eighteenth century // Cahiers du Monde russe. 2012. № 1. P. 41‒64; Васильев И.М. Прошения жителей Оренбургской губернии Павлу 1 // Клио. 2014. № 7. С. 60‒65; Моряков Е.Ю. Указ. соч. С. 1292‒1306.

4. См.: Кислягина Л.Г. Канцелярия статс-секретарей при Екатерине II // Государственные учреждения России XVI‒XVIII вв. / под ред. Н.Б. Голиковой. М., 1991. С. 175‒189; Пёрышкин М.Ю. Институт статс-секретарей при Екатерине II: 1762‒1796 гг.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2004.
3

«ВСЕ ПРОСЬБЫ ПРИСЫЛАЮТСЯ КО МНЕ ЧРЕЗ ПОЧТАМТ, КАК И ВАМ ИЗВЕСТНО»: ОТПРАВКА ПРОШЕНИЙ ПРАВИТЕЛЮ ПО ПОЧТЕ
4 В 1760-х годах, столкнувшись с сотнями челобитчиков, Екатерина II подтвердила запрет на подачу прошений правителю, минуя надлежащие учреждения. Инструкция 1763 г. сделала статс-секретарей императрицы ответственными за прием челобитных на высочайшее имя. При личной встрече секретари спрашивали ходатаев о делах, записывали их имена и место жительства5. Установленный порядок работы с обращениями не предполагал их пересылку по почте. Тем не менее при Екатерине II почта становится для жителй империи основным каналом при обращении к монарху. Следует понять, каковы были механизмы и практики использования почтовой связи для отправки и рассмотрения всеподданнейших прошений.
5. ПСЗ. Т. XVI. 1762. № 11606. С. 17‒18; Т. XVI. 1763. № 11868. С. 303‒304; Т. XVII. 1765. № 12316. С. 12‒13; «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота / иссл. и пер. с англ. Е. Смилянской, Ю. Лейкина. М., 2020. С. 529‒531.
5 В средневековой Руси ямская гоньба предназначалась для перевозки казенной корреспонденции. В первой трети XVIII в. между крупными российскими городами было установлено регулярное почтовое сообщение: казенные и купеческие письма теперь пересылались каждую неделю по «почтовым дням»6. К середине века повсеместно стали пересылать и письма частных лиц. При Екатерине II почтовая сеть связала уездные и губернские города. В 1781 г. в империи насчитывалось 73 почтовых отделения, доступных для отправки писем, а в 1801 г. их число возросло до 4507.
6. Вигилев А.Н. История отечественной почты. М., 1990. С. 73, 81‒83, 103, 125‒128, 161‒162, 222‒223, 260‒261; Катионов О.Н. Московско-сибирский тракт и его жители в XVII‒XIX вв. Новосибирск, 2014. С. 19‒25, 88, 175‒176, 205.

7. ПСЗ. Т. IX. 1736. № 6987. С. 858‒859; Т. XXI. 1781. № 15127. С. 70‒71; Сборник Императорского русского исторического общества (далее ‒ СИРИО). Т. 26. СПб., 1879. С. 135‒155; Randolph J. Communication and Obligation: The Postal System of the Russian Empire. 1700–1850 // Information and Empire: Mechanisms of Communication in Russia. 1600–1850 / eds S. Franklin, K. Bowers. Cambridge (UK), 2017. P. 159‒181.
6 C конца XVI в. сохранились разрозненные упоминания о просителях, отправлявших почтой челобитные в приказы и царю8. Однако лишь к середине XVIII в. российские подданные начали регулярно обращаться в судебные учреждения через почту. Стоимость отправки письма в суд, как и стоимость других почтовых отправлений, рассчитывалась по следующей формуле: письмо весом в 1 лот (12,8 г) при доставке на расстояние менее 100 верст оплачивалось одной копейкой, а на большее расстояние ‒ двумя9. Уже в начале 1760-х годов письма на высочайшее имя отправляли довольно часто; и это несмотря на то, что по указу 1763 г. прошения следовало передавать лично статс-секретарям10. Так, в 1793 г. Екатерина II писала А.А. Безбородко: «Челобитчиковыми же [делами], думаю, никто не занимается; ибо все просьбы присылаются ко Мне чрез Почтамт, как и Вам известно»11. Указ 1799 г. напоминал просителям, что письма Павлу I следовало отправлять «прямо на Высочайшее имя», минуя Сенат и другие учреждения, на адреса которых послания монарху отправляли по ошибке12.
8. Вигилев А.Н. Указ. соч. С. 73, 81‒83, 103, 125‒128, 138; Катионов О.Н. Указ. соч. С. 175‒176, 205.

9. ПСЗ. Т. XVIII. 1767. № 12946. С. 182; Т. XIX. 1772. № 13911. С. 663. П. 16; Саран А.Ю. История почты Орловского края. Орёл. 2004. С. 20‒21, 25, 28‒31.

10. Cочинения императрицы Екатерины II на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями академика А.Н. Пыпина. Т. 12. Автобиографические записки. СПб., 1907. С. 519; Кислягина Л.Г. Указ. соч. С. 175‒176.

11. Храповицкий А.В. Памятные записки А.В. Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины Второй / сост. и ред. Г.Н. Геннади. М., 1862. С. 289‒290.

12. ПСЗ. Т. XXV. 1799. № 18976. С. 658‒659.
7 Письма принимали на Санкт-Петербургском почтамте, после чего их доставляли в ту или иную статс-секретарскую канцелярию. В начале 1790-х годов действовали пять–девять канцелярий, сотрудники которых несли службу «у принятия прошений» и разбирали почтовые отправления13. При Павле I одновременно работали только одна–три канцелярии. Наиболее известна среди них канцелярия Дмитрия Прокофьевича Трощинского, сюда с начала правления императора поступала основная масса дел по государственному управлению и обращений на высочайшее имя. В 1797 г. здесь были обработаны 6049 прошений, отправленных по почте: 2956 просьб были решены положительно, по 2840 поступили отказы, 253 «недельных» прошения были возвращены просителям «с наддранием», когда отрывался или надрывался верхний правый край документа. Д.П. Трощинский докладывал императору о просьбах, полученных по почте, вплоть до середины 1798 г., когда ему было дозволено оставить статс-секретарскую должность по причине болезни14. В дальнейшем основными докладчиками по «почтовым» прошениям становились статс-секретари Ю.А. Нелединский-Мелецкий, А.М. Обресков, Д.Н. Неплюев и И.П. Кутайсов15.
13. Грибовский А.М. Записки о императрице Екатерине Великой. М., 1864. С. 71‒72, 91; Пёрышкин М.Ю. Указ. соч. С. 117, 215‒216, 245‒247.

14. Санкт-Петербургские ведомости. 1797. № 49. С. 978‒985; № 52. С. 1041‒1045; 1798. № 2. С. 23; № 32. С. 722‒734; СИРИО. Т. 3. СПб., 1868. С. 6‒7. В выявленном мной архивном деле содержатся одни из последних докладов Д.П. Трощинского Павлу I в должности статс-секретаря: от 3 мая 1798 г. по прошениям, «полученным на почте в Павловском» // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 111. Д. 58014.

15. Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 63. С. 1496‒1502; № 72. С. 1744‒1745; № 78. С. 1890‒1898; Московские ведомости. 1800. № 55. С. 1289‒1291; № 65. С. 1474; 1801. № 24. С. 592‒594; РГАДА. Ф. 7. Д. 2927. Л. 1; Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 111. Д. 59713. Л. 3 об., 14 об.
8 Секретари были наделены значительными полномочиями по работе с ходатайствами. Сделав запись в журнале о поступившей петиции, секретарь мог отправить просителя «ходить» по дальнейшим инстанциям. Если в канцелярии решали, что прошение должно быть направлено к самому императору, тогда составлялась краткая выписка, по которой статс-секретарь докладывал Павлу I. Дело могло быть решено непосредственно самим императором или оно направлялось для дальнейшего рассмотрения в присутственные места. Сообразно высочайшей воле результаты «исследования» в нижестоящих инстанциях могли поступать на утверждение Сената и императора. Окончательные резолюции отправлялись самим просителям или в места, где производились их дела16.
16. ПСЗ. Т. XVI. 1763. № 11868. С. 303‒304; РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 111. Д. 56184; 56219; 57997; 58014; Ф. 7. Д. 2936, 2985. Ч. 1‒2.
9 Согласно указу 12 декабря 1796 г., каждое ходатайство подписывалось только одним просителем17, который, впрочем, мог представлять интересы коллектива. Больше всего писем Павлу I, как и ранее Екатерине II, отправляли дворяне и военные18. Значительно реже писали купцы и мещане19, представители духовенства20 и других социальных групп. Редко поступали письма от крестьян21 и еще реже ‒ от крепостных22. Информированность и грамотность крестьян была низкой, да и осваивать почту они начали позже, чем городское население. Крепостные просители, уходившие из вотчины без разрешения помещиков, считались беглыми23, поэтому они сторонились любых государственных институтов, включая почтовые отделения. Однако сама возможность обратиться к Павлу I по почте имелась у всех желающих. Письма отправляли в том числе жители имперских окраин, российские подданные за рубежом, заключенные24.
17. ПСЗ. Т. XXIV. 1796. № 17636. С. 232.

18. Кислягина Л.Г. Указ. соч. С. 185‒186; Цинцадзе Н.С. Государственная деятельность Державина в должности личного секретаря императрицы Екатерины II (1791‒1793) // Клио. 2015. № 5. С. 178.

19. См.: РГАДА. Ф. 204. Оп. 1. Д. 30. Л. 1; Санкт-Петербургские ведомости. 1799. № 14. С. 286; № 22. С. 478‒479, 482; № 39. С. 901‒905; № 87. С. 2184‒2186.

20. РГАДА. Ф. 7. Д. 2975; Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 7. С. 135; № 99. С. 2474‒2475; 1799. № 39. С. 902‒903.

21. См.: Санкт-Петербургские ведомости. 1797. № 49. С. 983; 1798. № 32. С. 723; № 69. С. 1668.

22. См.: Там же. 1798. № 32. С. 723; № 99. С. 2480, 2484; Московские ведомости. 1800. № 62. С. 1416.

23. ПСЗ. Т. VII. 1724. № 4533. С. 315‒316; Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII в. (опыт целостного анализа). М., 2001. С. 135‒136, 401‒402.

24. РГАДА. Ф. 7. Д. 2909; Д. 2913. Л. 135‒140; Д. 2927; Ф. 204. Оп. 1. Д. 30, 35.
10 Каковы были недостатки почтовой связи с точки зрения самих просителей? Титулярный советник Иван Замотин из Минска летом 1797 г. отправил в канцелярию Павла I три письма, но так и не получил ответа. Поэтому в четвертом послании монарху он восклицал: «Немалая печаль и уныние в людях появляется чрез обращение более 2000 просьб, и с наддранием, в том числе, по докладу господина Трощинского. На кого надежду возлагать, как на Бога и царя. От кого испросить милосердия? ‒ от них же»25. Вероятно, как и многие его современники, Замотин был недоволен отказами императора на просьбы, а также посредничеством статс-секретаря, докладывавшего о поступавшей корреспонденции. Другим поводом для недовольства ходатаев могли становиться известия о перлюстрации писем, отправленных на высочайшее имя. Об этом свидетельствует анонимный донос Павлу I от 12 июня 1797 г., направленный против петербургского генерал-губернатора Н.П. Архарова. Анонимный автор предлагал: «В почтамты, Государь, дай указы, чтоб почтмейстеры на имя Твоего Величества просьб внутренности не смели б читать»26. Доноситель предлагал монарху повелеть отдельным почтамтам рапортовать о получении всеподданнейших просьб. По его словам, если такой указ будет истолкован иным образом, сразу станут видны «проказы» и «тиранства» вельмож. Осознавая риски, связанные с перлюстрацией, сам аноним воспользовался «служебным каналом»: подбросил письмо новгородскому коменданту Александру Ивановичу Набокову, потребовав представить его императору «на первой почте»27.
25. Там же. Ф. 7. Д. 2931. Л. 1‒10 об.

26. Там же. Д. 3037. Л. 1‒2. Выявленный донос мог послужить причиной отставки Н.П. Архарова уже 15 июня 1797 г. Об отставке могущественного чиновника. см. также: Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1895. № 7. С. 85‒86.

27. РГАДА. Ф. 7. Д. 3037. Л. 1‒2, 7‒8; Измозик В.С. «Черные кабинеты». История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века. М., 2015. С. 62‒63, 86‒93. Как показал В.С. Измозик, корреспонденция в России перлюстрировалась как центральными, так и губернскими властями, несмотря на формальный запрет.
11 Итак, при Екатерине II почта становится основным средством связи подданных и российского престола, несмотря на то, что на пути к монарху почтовые отправления проходили через руки почтмейстеров и статс-секретарей. Отправка писем позволяла ходатаям экономить время и средства на дорогу до императорской резиденции, и поэтому письма на имя монарха отправляли представители всех социальных групп. Хотя за последующие 250 лет инфраструктура почтовой связи совершенствовалась, однако и сегодня жители России отправляют свои исковые заявления в суды по почте.
12

«МЫСЛЬ ОЧЕНЬ БЛАГОДАТНАЯ, НО ЧЕРЕСЧУР НАПОМИНАЮЩАЯ ПРЕСЛОВУТЫЕ ЛЬВИНЫЕ ПАСТИ ВЕНЕЦИИ»: ЯЩИК ПАВЛА I
13 В первые же дни после вступления Павла I на престол для приема прошений на высочайшее имя было обустроено одно из нижних окон Зимнего дворца, которое располагалось с правой стороны от главных ворот28. В конце ноября ‒ начале декабря 1796 г. на улице около дворца был установлен ящик для приема прошений29. Павел I хранил у себя ключ сначала от комнаты с окном, а затем от ящика. Не реже, чем раз в несколько дней, его приносили императору, он сламывал с него печать, отпирал и вынимал вложенные бумаги. Затем ящик вновь запирался, обвязывался шнурком и запечатывался государственной печатью, и его ставили на прежнее место. Павел I лично просматривал прошения или заставлял статс-секретаря прочитывать их себе вслух30. Смотреть за ящиком одно время поручили цесаревичу Александру Павловичу, согласно А.И. Вейдемейеру, и ключ хранился у него. По крайней мере в апреле 1797 г. просьбы из ящика лично вынимал статс-секретарь Ю.А. Нелединский-Мелецкий31. Как представляется, в эти периоды Павлу I передавали все бумаги, вложенные в ящик, или докладывали об их содержании.
28. Саблуков Н.А. Записки Н.А. Саблукова / пер. С.А. Рачинского; пред. К. Военского // Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников. СПб., 1908. С. 28‒29; Головкин Ф.Г. Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания. М., 2003. С. 137.

29. РГАДА. Ф. 7. Д. 2997. Л. 2‒2 об., 9 об. Появление в России непосредственно ящика, а не окна для прошений датируется по материалам дела бывшего унтер-офицера гвардии Преображенского полка Агафона Иванова. После отставки, 12 декабря 1796 г., Агафон пришел в родную смоленскую деревню, где рассказал крепостным, что император сделал ящик, в который можно «класть всякого звания людям просьбы». Соответственно, просьбы клали в ящик уже в начале декабря.

30. Там же; Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 211‒212; Roberts L.S. The Petition Box in Eighteenth-Century Tosa // Journal of Japanese Studies. 1994. № 2. P. 424, 436‒437, 441; Golmohammadi A. Justice Box (sanduq-i adalat); the Continuity of Tradition or the Facilitator of Modernity // Ganjine-ye Asnad. 2018. № 3. P. 98. Сходным образом, ящики для прошений запечатывались и запирались на ключ в японском княжестве Тоса во второй половине XVIII в., а также в Персии в XIX в. В этих странах от просителей требовали подавать просьбы в запечатанном виде. Назначенные чиновники отпирали коробку и приносили просьбы правителю, который распечатывал их лично и читал: раз в месяц в Тосе и два раза в неделю в Тегеране. В России подобные упоминания о запечатывании просьб перед их положением в ящик не известны.

31. РГАДА. Ф. 7. Д. 2985. Ч. 2. Л. 167 об.; Вейдемейер А.И. Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII столетия. Ч. 2. СПб., 1846. С. 184.
14 Нелединский-Мелецкий и его канцелярия вели бюрократическую работу с записками, оставленными в ящике, по меньшей мере с февраля 1797 г. по май 1798 г., о чем свидетельствуют материалы пяти судебных дел. Статс-секретарь подготавливал прошения для доклада Павлу I, после чего, если требовалось, отправлял их в Сенат и губернские учреждения, где проводились расследования. Опустив письмо в ящик, жители России через определенное время являлись в канцелярию, чтобы узнать о резолюции императора32. Историографии не известны постановления, регулировавшие прием ходатайств через ящик. Тем не менее очевидно, что прошения должны были составляться по общему для всех просьб формуляру и подписываться только одним просителем33.
32. РГАДА. Ф. 7. Д. 2918. Ч. 2. Л. 207 об.‒208; Д. 2954. Л. 27 об.‒28; Д. 2985. Ч. 1. Л. 228 об.; Ч. 2. Л. 167 об.; Д. 3019. Л. 1. 15 об.‒16; Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей Русской земли. Ч. 4. М., 1836. С. 15‒16; Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1895. № 5. С. 50‒51.

33. ПСЗ. Т. XXIV. 1796. № 17635. С. 231; Т. XXIV. 1796. № 17636. С. 232.
15 Почему ящик для приема прошений появился в России и имел ли аналоги в прошлом? В дореволюционной литературе было мнение, что при царе Алексее Михайловиче челобитные на имя царя оставляли в особом ларце или на «челобитном столбе»34. Документальных подтверждений существования таких практик нет. В Московском государстве XVII в. подданные могли обратиться лично к правителю при его многочисленных выходах, около храмов, монастырей и царских резиденций. Челобитные на высочайшее имя рассматривали назначенные царем члены Боярской думы. Как правило, обращения поступали в Челобитный приказ, судьи которого готовили дела к обсуждению. Думные люди выносили решения и направляли ходатайства в приказы по их принадлежности35. В XVIII в. был издан ряд указов, которые запретили российским подданным обращаться к правителю, минуя надлежащие учреждения, а также при личной встрече.
34. Древности Российского государства. Отд. 6. Памятники древнего русского зодчества. М., 1853. С. 14, 32; Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. М., 1893. С. 50, 170; Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. Т. 1. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Ч. 1. М., 1895. C. 455.

35. Седов П.В. Закат Московского царства в XVII в. Царский двор конца XVII века. СПб., 2008. С. 21‒30, 34‒35; Топычканов А.В. Роль подмосковных дворцовых усадеб второй половины XVII в. в трансформации российской политической культуры // Коломенское. Материалы и исследования. Вып. 10 / под ред. Е.А. Верховской. М., 2007. С. 36‒38.
16 В мировой истории есть примеры использования ящика как канала коммуникации между подданными и правителями. История ящиков для прошений в Китае и Японии насчитывает около 2 тыс. лет. В Японии периода Эдо правители большинства княжеств устанавливали особые ящики, в которые жители клали свои просьбы, а также предложения по усовершенствованию общества и власти36. В эпоху Возрождения деревянные ящики использовались для приема жалоб в таких итальянских городах, как Флоренция, Венеция, Болонья и Сиена. Жители Венецианской республики вплоть до 1797 г. клали подписанные и анонимные жалобы в «bocche di leone», в каменные пасти львов, устраиваемые на фасадах учреждений37. Во время гранд-тура 1781‒1782 гг. Павел Петрович и его супруга досконально изучали государственное управление в посещаемых ими странах. «Граф и графиня Северные» могли обратить внимание на венецианские пасти львов, сделать о них записи в дневниках38. О «bocche di leone» императору мог рассказать и Ф.Г. Головкин, который в 1795 г. два месяца прожил в Венеции, а с воцарением Павла I был назначен церемониймейстером при дворе39. В мемуарах он отметил, что устроение Павлом I маленького окошка для принятия прошений ‒ «мысль очень благодатная, но чересчур напоминающая пресловутые львиные пасти Венеции»40.
36. Roberts L.S. Op. cit. P. 423‒458.

37. Preto P. I servizi segreti di Venezia: Spionaggio e controspionaggio ai tempi della Serenissima. Milan, 1994. P. 168‒177; Nevola F. Street Life in Renaissance Italy. New Haven (CT); London, 2020. P. 117‒119.

38. Du sejour des comtes du Nord à Venise en janvier MDCCLXXXII. Lettre de Mme la comtesse Douairière des Ursins, et Rosenberg à Mr. Richard Wynne, son frère, à Londres. Paris, 1782. P. 16‒20, 35‒37, 70‒71; Хаванова О.В. Пребывание Павла Петровича в Вене в 1781–1782 гг.: «умное» путешествие просвещенного цесаревича // Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу / под ред. М.В. Лескинен, О.В. Хавановой. М.; СПб., 2016. С. 94‒109.

39. Головкин Ф.Г. Указ. соч. С. 13, 105‒106.

40. Там же. С. 137.
17 Для того чтобы понять, зачем император устроил новый канал связи и каких результатов достиг при его использовании, следует обратиться к записям современников. По словам Е.И. Тыртова, ящик был установлен «для пребывающих в столице» как альтернатива почте, а также «на случай медленности или отказа в правосудии учрежденных присутствий»41. Согласно А.М. Тургеневу, «сквозь прорезь [ящика] было предоставлено всем и каждому опускать прошения, жалобы, изветы, доносы – словом, кто что хотел»42. Мемуарист Ш.Ф. Массон отмечал, что Павел I уничтожил существовавшую в России XVIII в. «жестокость», а именно, запрет на подачу просьб «непосредственно Его Императорскому Величеству»43. Большинство мемуаристов считали устройство ящика благодеянием Павла I: ящик служил подспорьем для раскрытия преступлений, снабжал правителя информацией о работе администрации, способствовал утверждению «праволюбия» во всех сословиях. Император открыл своего рода «всевидящее око», помогавшее осуществлять надзор за происходящим в империи, в особенности в Санкт-Петербурге. Наконец, император создал альтернативу давно запрещенной, однако не изжившей себя практике прямого личного обращения к монарху. По словам Массона, Павел I объявил публично, что читает все просьбы, положенные в ящик, ввиду чего «запретил приходить и мешать ему на вахтпараде и приказал сажать под арест тех, кто еще осмеливался приближаться к нему с бумагою в руках»44. Газетной публикации о ящике, на которую ссылается Массон, найти не удалось. Тем не менее очевидно, что с появлением нового канала связи просителям больше не требовалось искать личной встречи с монархом.
41. Анекдоты об Императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском. Собранные из разных иностранных и российских писателей и изданные Е. Тыртовым. М., 1807. С. 23.

42. Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 211.

43. Masson C.F.P. Mémoires secrets sur la Russie, et particulièrement sur la fin du règne de Catherine II, et sur celui de Paul. Vol. 1. Paris. 1804. P. 246.

44. Ibidem.
18 В мемуарах и исторических сочинениях, как правило, упоминается только ящик у Зимнего дворца. Согласно большинству описаний он был вывешен, поставлен или «установлен» около главных ворот здания, тогда как Массон записал, что ящик находился на лестнице внутри дворца. Хотя научного сопоставления версий о местоположении и внешнем виде петербургского ящика не проводилось45, логично предположить, что при Павле I могли использоваться два и более ящиков для прошений, которые регулярно переставляли.
45. Masson C.F.P. Op. cit. P. 246; Вейдемейер А.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 184; Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 212; Шильдер Н.К. Император Павел Первый: историко-биографический очерк: с портретами, видами, планами и автографами. СПб., 1901. С. 304; Сивков К.В. Император Павел I (опыт характеристики) // Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Т. 5 / под ред. В.В. Каллаша. М., 1913. С. 75; Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности времени Павла I. Пг., 1916. С. 119; Ragsdale H. Tsar Paul and the Question of Madness. New York; Westport (CT); London, 1988. P. 70; Валишевский К.Ф. Сын Великой Екатерины. Император Павел I: его жизнь. царствование и смерть. 1754‒1801. М., 1993. С. 101; Тартаковский А.Г. Павел I // Романовы. Исторические портреты. Т. 2. / под ред. А.Н. Сахарова. М., 1997. С. 133. Согласно А.М. Тургеневу, ящик был сколочен из сосновой доски, тогда как А.И. Вейдемейер отмечал, что ящик был железным.
19 О количестве просьб, опускаемых в ящик, можно узнать из показаний владимирского крепостного из села Мугреева Василия Гашина. 27 января 1797 г., взяв с собой прошение, «плакатный пашпорт»46 и «мирской приговор»47, крестьянин отправился в столицу, чтобы подать жалобу на приказчика, засекшего до смерти четырех человек. 18 февраля он положил в ящик просьбу, написанную от имени «всех 1000 душ» вотчины помещика И.А. Гончарова. Подав петицию, ходатай наведывался «всякой день» в канцелярию статс-секретаря Ю.А. Нелединского-Мелецкого. В письмах к односельчанам Василий сообщал, что порученная ему жалоба «за множеством в доклад еще не вошла», поскольку к тому времени в ящик уже были положены 1205 просьб (такое количество прошений было положено в ящик за первые месяцы его существования). Василий так и не дождался решения императора по делу: Павел I уехал в Москву на коронацию, что привело к отсрочке в рассмотрении всех петиций, положенных в коробку48. Как свидетельствуют выявленные материалы, ящик для прошений перемещался вслед за монархом и статс-секретарской канцелярией.
46. О надзоре за населением Российской империи в XVIII в. с помощью паспортов, см.: Кошелева О.Е. «Без пашпортов и с воровскими пашпорты», или Можно ли обмануть государственный контроль? // Обман как повседневная практика. Индивидуальные и коллективные стратегии поведении / под ред. О.И. Тогоевой, О.Е. Кошелевой. М., 2016. С. 323‒348.

47. «Мирские приговоры» зачастую дополняли крестьянские обращения к монарху и в государственные учреждения. С помощью такого документа крестьянская община подтверждала, что жалоба подается от коллектива.

48. РГАДА. Ф. 7. Д. 2918. Ч. 2. Л. 202‒208 об.
20 10 марта 1797 г. Павел I выехал из Павловска в Москву. На подъезде в первопрестольную монарх остановился в Петровском путевом дворце. Здесь он пробыл с 15 марта вплоть до торжественного въезда в древнюю столицу 28 марта. На допросе владимирский крепостной Семен Никитин сын по прозвищу «Чуваш» сказал, что вместе с односельчанином Осипом они «пошли в Петровский дворец, где поставлен был ящик ради положения просьб»49. Семен вынул петицию из платка, после чего положил ее в ящик вместе с вложенным «мирским приговором». «От многих тут стоящих мужиков» крестьяне узнали, что просителям приказывают являться за получением резолюции через неделю, а просьбы из ящика вынимает Ю.А. Нелединский-Мелецкий. В положенный срок Семен пришел в статс-секретарскую канцелярию, откуда его отправили к генерал-прокурору, а после – в Тайную экспедицию Сената. На Фоминой неделе (после 12 апреля) крестьянину выдали паспорт или «билет» и дали распоряжение явиться к владимирскому губернатору. В ряде выявленных случаев крепостным просителям выдавали паспорта из канцелярии Павла I, дабы они могли вернуться на законных основаниях50. В документе Семена Чуваша было сказано, что император прощает его за «утруждение просьбою» и вместе с тем просит помещика не взыскивать с крепостного за отлучку. На следующий день Семен повстречался с крестьянами графа Толстого и помог им тем же, чем прежде помогли ему самому, ‒ указал на местоположение ящика51.
49. Там же. Д. 2985. Ч. 2. Л. 167 об.

50. Там же. Ч. 1. Л. 16‒17, 21 об., 33 об., 150; Ч. 2. Л. 73 об., 110, 162, 167 об.‒168.

51. Там же. Ч. 2. Л. 168.
21 28 марта императорский двор переместился в Слободской дворец, а 1 апреля – в Кремлевский дворец. C 15 апреля Павел I вновь переехал в Слободской дворец, после чего совершил ряд поездок, останавливаясь попеременно в разных местах. Около этих резиденций появлялся ящик для просьб, который, однако, 3 мая покинул столицу вместе с Павлом Петровичем52.
52. Там же. Ч. 1. Л. 47‒48, 54‒56; Ч. 2. Л. 164‒170; Д. 2982. Л. 2; Головина В.Н. Мемуары // Мемуары графини Головиной. Записки князя Голицына / под ред. С.А. Никитина. М., 2000. С. 152‒161; Агеева О.Г. Императорский двор России эпохи Павла I. М., 2018. С. 63‒64, 228‒229, 240‒241, 308.
22 В мае 1797 г. император предпринял путешествие по западным губерниям, после чего 27 мая возвратился в Гатчину, а 1 июня переехал в Павловск53. После прибытия Павла I в его столичную резиденцию упомянутый ранее Василий Гашин стал узнавать о просьбе, поданной еще в феврале: отыскать ее не смогли. Тогда к Василию из деревни пришли два крестьянина и передали новую жалобу на управляющего. 19 июня 1797 г. Василий положил ее в ящик, находившийся в Павловске, а сам отправился обратно в Московско-Ямскую слободу Петербурга, где, как отмечали чиновники, укрывались «беспаспортные и подозрительные люди». По личному приказу императора Гашин был задержан квартальным надзирателем в своем жилище, а после был отправлен к владимирскому губернатору для «суждения по законам»54. Как свидетельствуют другие архивные материалы, ящик также устанавливался осенью 1797 г. около дворца Павла I в Гатчине55.
53. Шильдер Н.К. Указ. соч. С. 341‒357.

54. РГАДА. Ф. 7. Д. 2918. Ч. 2. Л. 202‒208 об.; Д. 3019. Л. 5‒10 об. В ящик, расположенный в Павловске, также положил жалобу ярославский крепостной Иван Беспалый, который сообщал, что его помещик И.И. Дьяконов соучаствовал в убийстве Петра III.

55. Там же. Д. 2985. Ч. 1. Л. 180‒182, 218‒219, 228.
23 Ящик использовался для сбора прошений и в период вояжа Павла I до Казани в мае–июне 1798 г. В путешествии, как и годом ранее, императора сопровождал Ю.А. Нелединский-Мелецкий. 13 мая 1798 г. в Москве в ящик для жалоб положил просьбу экономический крестьянин Петр Полетаев. 24 мая Павел I прибыл в Казань, и уже на следующий день ящик был выставлен перед усадьбой А.П. Лецкого, в которой остановился император. Жители региона оставляли здесь прошения вплоть до высочайшего отъезда 30 мая56. Согласно Н.П. Загоскину, «уезжая из Казани, Император наиболее важные из этих прошений взял с собою, а незначительные оставил в распоряжение военного губернатора де-Ласси для производства по ним на месте»57.
56. Там же. Д. 2954. Л. 28; Загоскин Н.П. Император Павел Первый в Казани (1798-ой год). Казань, 1893. С. 13, 23‒26; Сорокин Ю.А. Павел I. Личность и судьба. М.; Омск, 1996. С. 95.

57. Загоскин Н.П. Указ. соч. С. 26.
24 Последний раз ящик упоминается 12 августа 1798 г. Из Киевской губернии в Павловск прибыли шляхтичи Добровольский и Скальский. На заставе около резиденции караульный переписал данные их паспортов в журнал, а также сообщил, что им следует возвращаться обратно сразу же после положения просьб. Шляхтичи ожидали приезда военного губернатора до позднего вечера, так и не обнаружили ящик, а на следующий день были отправлены под арест. В своей просьбе о помиловании они писали: «Разве теперь и в ящик не велено класть просьб, о чем мы неизвестны были, но мы не токмо не положили, но и ящик не сподобились видеть»58. По всей видимости, ящик для жалоб в последний раз устанавливали в начале августа 1798 г. ‒ незадолго до появления Добровольского и Скальского в Павловске. В историографии было принято считать, что ящик просуществовал недолго. Мемуарист А.М. Тургенев писал, что ящик «указывал самодержцу зло» на протяжении года и трех месяцев, тогда как остальные авторы давали более скромные оценки59. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что ящик служил императору около года и восьми месяцев.
58. РГАДА. Ф. 7. Д. 3095. Л. 1‒3.

59. Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 212; Шильдер Н.К. Указ. соч. С. 304; Сивков К.В. Указ. соч. С. 75.
25 Почему Павел I отказался от идеи личных прошений, благодаря которым, если верить Н.А. Саблукову, «обнаружились многия вопиющие несправедливости»60? Можно предложить три объяснения. Во-первых, мемуарист А.М. Тургенев и ряд историков отмечали, что Павла I разозлили сатиры и пасквили, которые он находил в коробке для петиций61. Согласно Тургеневу, ящик для жалоб убрали вскоре после того, как капитан Преображенского полка Хитрово опустил в него записку с критикой вахтпарадов. В последующие 10‒15 дней «имевшие причины более прочих страшиться неодушевленного друга царского»62 якобы каждый день оставляли в ящике по 10 и более записок, содержавших язвительную сатиру на императора, после чего ящик был снят. «Пасквильное» объяснение ликвидации ящика представляется малоубедительным в свете анализа дела Добровольского и Скальского. Ящик использовался Павлом I на пять месяцев дольше, чем считал Тургенев, а следовательно, записка капитана Хитрово не имела того значения, которое приписывал ей мемуарист.
60. Саблуков Н.А. Указ. соч. С. 29.

61. Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 214‒216; Шумигорский Е.С. Император Павел I. Жизнь и царствование. СПб., 1907. С. 168‒169; Ragsdale H. Op. cit. P. 70.

62. Тургенев А.М. Записки // Русская старина. 1889. № 4. С. 215.
26 Во-вторых, внимания заслуживает замечание, что императору надоело вести однообразную работу с тысячами обращений, значительная часть которых могла быть решена без участия Павла I. Вероятно, именно поэтому монарх в определенные периоды перепоручал цесаревичу и статс-секретарю право доставать бумаги из ящика. Как отмечал Массон, вопреки своему ожиданию, император находил в ящике больше жалоб, чем доносов, и возымел к ним отвращение: «Он не понял, что число их будет уменьшаться по мере того, как он будет быстро и последовательно на них отвечать»63.
63. Masson C.F.P. Op. cit. P. 246‒247.
27 В-третьих, можно предположить, что исчезновение ящика в августе 1798 г. связано с отставкой в том же месяце статс-секретаря Ю.А. Нелединского-Мелецкого, отвечавшего за канцелярскую работу с прошениями из ящика. Принято считать, что друг детства Павла I был удален из-за придворных интриг. 6 и 27 августа в «Санкт-Петербургских ведомостях» в последний раз публиковались резолюции монарха на «поданные» и присланные по почте прошения, о которых докладывал Нелединский. Можно предположить, что Павел I не смог найти подходящую замену Юрию Александровичу на ответственном посту64. Хотя второе объяснение «отставки» ящика звучит более убедительно, чем первое и третье, вполне вероятно, что упомянутые обстоятельства дополняли друг друга.
64. Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 63. С. 1503‒1512; № 69. С. 1666‒1676; Русский биографический словарь. Нааке-Накенский – Николай Николаевич. Т. 11. СПб., 1914. С. 216‒217.
28 Исторические обстоятельства сложились против российского ящика для прошений, но нельзя отрицать, что для современников этот канал связи имел свои преимущества. В 1796‒1798 гг. каждый житель империи мог обратиться к императору без посредников ‒ почтмейстеров, канцелярских и сенатских служащих, статс-секретарей (когда Павел I лично вынимал бумаги из ящика). Этим объясняется популярность нового средства связи. Вместо отправки писем на высочайшее имя жители российских губерний затрачивали недели и месяцы на дорогу к «непристрастному» ящику. Новый канал связи был особенно удобен для слабых и безгласных ‒ для крепостных. С одной стороны, сбежавшие от помещиков «ходоки», вероятно, избегали встреч с любыми представителями власти и желали обратиться непосредственно к императору. С другой стороны, после рассмотрения Павлом I жалобы крепостных на помещиков просителям выдавали паспорта для возвращения к владельцам или посещения государственных учреждений на законных основаниях.
29 Вплоть до конца XIX в. ящики для петиций помогали правителям иерархических, сословных социумов узнавать о нуждах населения и злоупотреблениях чиновников. Российское законодательство не регулировало функционирование ящика: Павел I и его канцелярия просматривали все виды обращений, которые подданные оставляли в ящике для жалоб. В отличие от России и Венеции, правительства Персии и Японии предписывали отдельными указами, какие виды ходатайств допускается подавать через ящик. В персидский «sanduq-i ’adalat» жителям запрещалось класть первичные обращения по гражданским и уголовным делам: сундук предназначался для жалоб на администрацию и апелляций на решения судов. Ящик в японском княжестве Тоса был устроен для предложений по совершенствованию государства и общества, а также для жалоб на администрацию и апелляций по судебным делам. В Венецианской республике и Японии официально принимались анонимные жалобы65. Хотя в Российской империи законодательство запрещало подачу анонимок, а при обнаружении их предписывалось сжигать, такие жалобы нередко рассматривались на практике66. После установки ящика в России у жителей появился удобный способ отправки анонимных посланий царю.
65. Roberts L.S. Op. cit. P. 424. 454‒456; Preto P. Op. cit. P. 169; Golmohammadi A. Op. cit. P. 98‒103.

66. РГАДА. Ф. 7. Д. 2973. Л. 2‒3; Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М., 2008. С. 128, 239‒250, 465, 551‒552.
30 В XX в. правительства перестают использовать ящики для регулярного приема жалоб и просьб. Тем не менее функциональный смысл этого устройства сохраняет актуальность и сегодня. Нововведение Павла I предшествовало появлению в России почтовых ящиков, а также «ящиков для жалоб и предложений».
31

«О ЧЕМ ТОГДА Ж ИМ, ПРОСИТЕЛЯМ, ЧЕРЕЗ ГАЗЕТЫ ОБЪЯВЛЕНО»: ПУБЛИКАЦИЯ ОТВЕТОВ МОНАРХА НА ПРОШЕНИЯ
32 Петиции на имя российского императора, которые все желающие отправляли по почте или клали в ящик, дополняли обращения в канцеляриях статс-секретарей и генерал-прокурора Сената67. В 1797 г. Павел I приказал публиковать свои ответы на прошения в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Московских ведомостях».
67. Клочков М.В. Указ. соч. С. 194‒199, 260‒270. Генерал-прокурор Сената докладывал Павлу I о просьбах, подаваемых на высочайшее имя в апелляционном и ревизионном порядках. Глава Сената также осуществлял надзор за расследованием дел, инициированных по всеподданнейшим прошениям. Многие обращались к генерал-прокурору с целью исходатайствовать милость императора.
33 «Санкт-Петербургские ведомости» издавались с 1728 г. и были продолжением первой российской газеты «Ведомости» (1703‒1727 гг.). «Московские ведомости», печатавшиеся с 1756 г., первоначально являлись зеркальным аналогом столичной газеты, но вскоре приобрели черты местного своеобразия. Газеты выходили два раза в неделю по почтовым дням. При Павле I приказы о служебных назначениях и увольнениях регулярно публиковались на первых страницах петербургских и московских «Ведомостей». После приказов в отдельных газетных номерах могли размещаться правительственные указы и объявления. Затем обязательно шли российские и зарубежные новости. Далее, в рубрике «Известия», печатались объявления частных лиц, списки отъезжающих за границу и сообщения о погоде. К большинству номеров прилагались «прибавления», в которых размещались объявления казенных учреждений, реклама, стихи, научные статьи и др. Отдельные «прибавления» содержали информацию о нерешенных делах, оставленных истцами и ответчиками без хождения68.
68. Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725‒1800. Т. 4. Периодические и продолжающиеся издания. М., 1966. С. 14‒16, 45‒52, 105‒114.
34 После коронации Павла I информационная часть двух российских газет дополнилась новым разделом. 13 апреля в «Московских ведомостях» были опубликованы «Объявления от… Генерал-Прокурора… Куракина»69. С этого дня в столичных и московских «Ведомостях» статс-секретари и генерал-прокурор Сената регулярно объявляли резолюции монарха на прошения. Ответы просителям печатались в большинстве газетных номеров сразу после информации о служебных назначениях, предваряя раздел новостей. Как правило, материалы публиковались сначала в северной столице и только затем в первопрестольной70. Объявления предназначались для широкой читательской аудитории, а не только конкретным подателям жалоб. Просители, к которым обращалось правительство на страницах газет, не были обязаны просматривать номера «Ведомостей»: они получали резолюции на руки.
69. Московские ведомости. 1797. № 30. С. 643‒644.

70. Тем не менее «Московские ведомости» первыми публиковали объявления во время двух путешествий Павла I по России, когда император и его канцелярия находились ближе к Москве, чем к Санкт-Петербургу.
35 Как справедливо указывает А.К. Смит, в XVIII – первой половине XIX в. российская власть использовала газеты как одно из средств управления. «Ведомости» транслировали информацию, которую канцелярия императора считала необходимым донести до подданных; подписчики газет получали сведения о происходящем в государстве и таким образом отчасти включались в имперские практики71. В этом контексте «Ведомости» начали публиковать и объявления монарха просителям. Можно предположить, что таким способом Павел I пытался наладить контакт с широкими слоями общества. Газетные объявления возвещали, что теперь у каждого жителя России, включая крепостных72, есть возможность обратиться к императору. Вместе с тем, посвящая читателей газет во «внутреннюю кухню» принятия решений, Павел I и Александр I транслировали образ правления, основанного на законе.
71. Smith A.K. Information and Efficiency: Russian Newspapers, ca. 1700–1850 // Information and Empire: Mechanisms of Communication in Russia. 1600–1850 / eds S. Franklin, K. Bowers. Cambridge (UK), 2017. P. 186‒194, 207‒211.

72. Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 5. С. 80‒81; № 11. С. 223; № 17. С. 358‒359; 1799. № 11. С. 217; Московские ведомости. 1801. № 2. С. 27.
36 Публиковались, главным образом, обращения трех категорий: просьбы судебного характера, прошения о материальной помощи и просьбы о служебных назначениях. В газетах приводилось краткое содержание прошений, после чего следовал отказ Павла I в удовлетворении просьбы, как правило, вместе с разъяснением. Положительные резолюции монарха публиковались крайне редко73. Отказы объяснялись следующим образом: не был соблюден порядок обращения; был пропущен срок апелляции; исполнение просьбы было бы «противно государственным узаконениям»; дело уже решено на законном основании и не может быть пересмотрено; прошение ложное, «пустое» или «недельное»; монарху неизвестно о служебных заслугах и материальном состоянии ходатая. Просителям могли рекомендовать подавать иски там, «где по законам следует», ожидать решения по делу положенный срок, подавать апелляцию согласно законному порядку. Иногда сообщалось, что суд ранее уже вынес положительное решение или что недавний указ урегулировал спор в общем порядке74.
73. См. примеры положительных решений Павла I: Санкт-Петербургские ведомости. 1798. № 16. С. 335; № 25. С. 586.

74. Там же. 1797. № 49. С. 978‒985; 1798. № 2. С. 23‒28; № 7. С. 128‒136; № 12. С. 247‒248; № 13. С. 266‒271; № 23. С. 526‒535; № 32. С. 721‒734.
37 В ответах Павла I подчеркивалось, что тот или иной проситель выбрал неправильную юрисдикцию для обращения или вовсе не имел для него оснований. Объявление монарших резолюций в «Ведомостях», как представляется, имело дидактические цели. С их помощью Павел I и высшие сановники сообщали, какие дела неподсудны монарху и/или вовсе не имеют оснований. Вероятно, после прочтения отказов императора на прошения не только конкретные просители, но и широкий круг читателей задумывались, в каком месте лучше обратиться с просьбой и стоит ли ходатайствовать в принципе.
38 В газетах также печаталась информация о санкциях за неосновательные и назойливые обращения. В номере «Санкт-Петербургских ведомостей» от 1 ноября 1799 г. всем, кто желал отправить письмо на высочайшее имя, сообщали, что им потребуется указать свои чин, место службы и место пребывания, а иначе «прошения оставаться будут не доложенными Его Императорскому Величеству»75. Тогда же было опубликовано повеление Павла I сажать просителей в тюрьму на месяц после троекратного утруждения монарха76. Читателям газет напоминали о символических наказаниях, которым подвергались податели и отправители «недельных жалоб». В разделе ответов на почтовые прошения регулярно публиковался список адресантов, чьи просьбы возвращались «с наддранием». За обратную пересылку таких обращений с просителей взимались «в почтовую казну весовые деньги»77. Надрыв ходатайств, а также взимание почтового сбора с просителей символизировали особое недовольство императора. Распространение информации о санкциях за «неправильные» просьбы способствовало корректировке коммуникации между ходатаями и престолом.
75. Там же. 1799. № 87. С. 2186.

76. Там же. № 60. С. 1481. О публикации указов в газетах, см.: Franklin S. Printing and Social Control in Russia. 2. Decrees // Russian History. 2011. № 4. P. 491‒492.

77. Санкт-Петербургские ведомости. 1797. № 52. С. 1045; 1798. № 7. С. 136; № 13. С. 271; 1799. № 50. С. 1215‒1216; № 63. С. 1558; Московские ведомости. 1801. № 24. С. 594. Логично поэтому предположить, что в обычном порядке статс-секретари отправляли ходатаям резолюции за казенный счет.
39 Ответы Павла I и Александра I на всеподданнейшие прошения публиковались в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Московских ведомостях» почти 14 лет. При Александре Павловиче, как и ранее, в газетах размещались отказы по ходатайствам вместе с их разъяснением78. Как представляется, путем публикации тысяч отказов верховная власть пыталась ограничить нескончаемый поток прошений на высочайшее имя. Вместе с тем газетные объявления транслировали идею законности и обоснованности решений российских судов и монарха, способствовали правовому просвещению.
78. Санкт-Петербургские ведомости. 1804. № 104. С. 3277‒3283; Московские ведомости. 1808. № 52. С. 1344‒1345; 1809. № 68. С. 1501‒1502; Санкт-Петербургские Сенатские ведомости. 1809. № 3. С. 19‒30. С 1802 г. ответы монарха просителям объявлялись от министра юстиции и военного министра. Примечательно, что весь третий номер «Санкт-Петербургских Сенатских ведомостей» за 1809 г. был посвящен делопроизводству по всеподданнейшему прошению князя С.М. Голицына. Впервые в российской прессе подробно освещалось отдельное судебное производство.
40 Имеет смысл сравнить практику публикации судебных решений в России и других государствах. Ввиду развития прецедентного права в средневековой Англии решения судов обнародовались сначала в рукописях, а затем в печатных изданиях. Начиная с конца XVII в. в Англии, с 1770-х годов во Франции и с 1830-х годов в США выписки из протоколов судебных заседаний регулярно публиковались в печати79. Сходным образом с 1797 г. российские «Ведомости» в большинстве номеров размещали информацию о подаче ходатайств на высочайшее имя. После прекращения публикации ответов на прошения при Александре I российская судебная журналистика обретет второе рождение только в 1859 г. сначала на страницах «Журнала министерства юстиции»80, а затем и на страницах других ведомственных журналов. Начиная с последней трети XIX в. в мире распространяется практика обязательной публикации судебных актов.
79. Shoemaker R.B. The Old Bailey Proceedings and the Representation of Crime and Criminal Justice in Eighteenth-Century London // Journal of British Studies. 2008. № 3. P. 559; Mazeau G. Le procès révolutionnaire: naissance d’une justice médiatique (Paris. 1789‒1799) // Le Temps des medias. 2010. № 2. P. 112; Surette R. Media, Crime, and Criminal Justice: Images, Realities, and Policies. Boston (MA), 2011. P. 6‒7, 16‒17.

80. Курас С.Л. Освещение деятельности судебных палат Российской империи и органов тюремного ведомства на страницах «Журнала министерства юстиции» // Власть. 2021. № 1. С. 156‒157.
41 * * *
42 Подведу итоги. К 1790-м годам почта стала основным каналом прямой и обратной коммуникации российских подданных и правителя. Развитие дистанционной связи избавило ходатаев от необходимости лично являться в императорскую канцелярию и судебные учреждения. Отправить просьбу «прямо на Высочайшее имя» можно было в любом из нескольких сотен почтовых отделений. И все же при использовании ходатаями почты в качестве посредников коммуникации по-прежнему выступали статс-секретари: именно они определяли, доложить ли правителю о письмах. При Павле I жители России получили возможность обратиться к монарху «беспосредственно» благодаря ящику для прошений, который служил императору около года и восьми месяцев. В апреле 1797 г. был открыт новый канал для обратной связи монарха c российскими подданными: ответы Павла I на просьбы теперь объявлялись в «Ведомостях». С помощью публикации ответов на прошения верховная власть распространяла правовую и судебную информацию, а также корректировала коммуникацию с подданными.
43 Новые каналы коммуникации обеспечивали право каждого на обращение с жалобой, способствовали большей открытости судопроизводства. В то же время они использовались для поддержания старой традиции персонального отправления правосудия монархом. Модернизация средств связи способствовала переходу Российской империи к «модерности» главным образом в технологическом отношении, но не в институциональном81. «Традиционалистский образ институционального поведения», подразумевавший веру в верховенство исполнительной власти и приниженное положение суда82, способствовал сохранению феномена «писем во власть» в российской истории.
81. О применении понятий «модернизация» и «модерность» к истории российских коммуникаций в Новое время, см.: Dixon S. The Modernisation of Russia, 1676–1825. Cambridge (UK), 1999. P. 1‒26, 239‒243; Шенк Ф.Б. Поезд в современность. Мобильность и социальное пространство России в век железных дорог / пер. с англ. М. Лавринович. М., 2016.

82. См.: Wortman R.S. The Development of a Russian Legal Consciousness. Chicago; London, 1976. P. 3, 116‒117; Borisova T.Y., Burbank J. Russia's Legal Trajectories // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2018. № 3. P. 476‒482.

References

1. Ageeva O.G. Imperatorskii dvor Rossii epokhi Pavla I [The Imperial Court of Russia in the Age of Paul I]. Moskva, 2018. (In Russ.)

2. Bantysh-Kamenskii D.N. Slovar' dostopamiatnykh liudei Russkoi zemli [Dictionary of Venerable People of Russian Land]. Ch. 4. Moskva, 1836. (In Russ.)

3. Drevnosti Rossiiskogo gosudarstva. Otd. 6. Pamiatniki drevnego russkogo zodchestva [Antiquities of the Russian state. Dep. 6. Monuments of Early Russian Architecture]. Moskva, 1853. (In Russ.)

4. Golovina V.N. Memuary [Memoirs] // Memuary grafini Golovinoi. Zapiski kniazia Golitsyna [Memoirs of Countess Golovina. Notes of Prince Golitsyn] / pod red. S.A. Nikitina. Moskva, 2000. S. 19‒346. (In Russ.)

5. Golovkin F.G. Dvor i tsarstvovanie Pavla I. Portrety, vospominaniia [Court and the Reign of Paul I. Portraits, Memoirs]. Moskva, 2003. (In Russ.)

6. Gribovskii A.M. Zapiski o imperatritse Ekaterine Velikoi [Notes on Empress Catherine the Great]. Moskva, 1864. (In Russ.)

7. Izmozik V.S. “Chernye kabinety”. Istoriia rossiiskoi perliustratsii. XVIII – nachalo XX veka [“Black Cabinets”. History of Russian Perlustration. 18th – the Beginning of 20th Century]. Moskva, 2015. (In Russ.)

8. Kamenskii A.B. Ot Petra I do Pavla I: reformy v Rossii XVIII v. (opyt tselostnogo analiza) [From Peter the Great to Paul I: Reforms in Russia in the 18th Century. (The Experience of a General Analysis)]. Moskva, 2001. (In Russ.)

9. Kationov O.N. Moskovsko-sibirskii trakt i ego zhiteli v XVII‒XIX vv. [The Moscow-Siberian Highway and Its Inhabitants in the 17th‒19th Centuries]. Novosibirsk, 2014. (In Russ.)

10. Khavanova O.V. Prebyvanie Pavla Petrovicha v Vene v 1781–1782 gg.: “umnoe” puteshestvie prosveshchennogo tsesarevicha [Pavel Petrovich's Stay in Vienna 1781‒1782: The Enlightened Prince's “Intelligent” Journey] // Romanovy v doroge. Puteshestviia i poezdki chlenov tsarskoi sem'i po Rossii i za granitsu [The Romanovs are on the road. Travel and trips of members of the royal family in Russia and abroad] / pod red. M.V. Leskinen, O.V. Khavanovoi. Moskva; Sankt-Peterburg, 2016. S. 94‒109. (In Russ.)

11. Khrapovitskii A.V. Pamiatnye zapiski A.V. Khrapovitskogo, stats-sekretaria imperatritsy Ekateriny Vtoroi [Memoirs of A.V. Khrapovitsky, State Secretary of Empress Catherine the Great] / sost. i red. G.N. Gennadi. Moskva, 1862. (In Russ.)

12. Kisliagina L.G. Kantseliariia stats-sekretarei pri Ekaterine II [Chancellery of State Secretaries under Catherine II] // Gosudarstvennye uchrezhdeniia Rossii XVI‒XVIII vv. [State Institutions of Russia of the 16th‒18th Centuries] / pod red. N.B. Golikovoi. Moskva, 1991. S. 175‒189. (In Russ.)

13. Klochkov M.V. Ocherki pravitel'stvennoi deiatel'nosti vremeni Pavla I [Essays on Government Activities of the Time of Paul I]. Petrograd, 1916. (In Russ.)

14. Kondrat'ev I.K. Sedaia starina Moskvy [Old Days of Moscow]. Moskva, 1893. (In Russ.)

15. Kosheleva O.E. “Bez pashportov i s vorovskimi pashporty”, ili Mozhno li obmanut' gosudarstvennyi kontrol'? [“Without Passports and with Fake Passports”, or Is It Possible to Cheat the State Control?] // Obman kak povsednevnaia praktika. Individual'nye i kollektivnye strategii povedeniia [Deception as an Everyday Practice. Individual and Collective Behavior Strategies] / pod red. O.I. Togoevoi, O.E. Koshelevoi. Moskva, 2016. S. 323‒348. (In Russ.)

16. Kuras S.L. Osveshchenie deiatel'nosti sudebnykh palat Rossiiskoi imperii i organov tiuremnogo vedomstva na stranitsakh “Zhurnala ministerstva iustitsii” [Coverage of the Russian Judicial Chambers and Bodies of the Penitentiary Department in “Journal of the Ministry of Justice”] // Vlast' [Power]. 2021. № 1. S. 156‒161. (In Russ.)

17. Kurukin I.V., Nikulina E.A. Povsednevnaia zhizn' Tainoi kantseliarii [Everyday Life of the Secret Chancellery]. Moskva, 2008. (In Russ.)

18. Moriakov Ye.Yu. Regional'naia identichnost' krepostnykh v prosheniiakh imperatoru Pavlu Pervomu [The Regional Identity of Serfs in Their Petitions to Emperor Paul I] // Quaestio Rossica. 2020. Vol. 8. № 4. S. 1292‒1306. (In Russ.)

19. Peryshkin M.Iu. Institut stats-sekretarei pri Ekaterine II: 1762‒1796 gg. [The Institute of State Secretaries under Catherine II: 1762‒1796]: dis. ... kand. ist. nauk. Moskva, 2004. (In Russ.)

20. “Russkaia vernost', chest' i otvaga” Dzhona Elfinstona. Povestvovanie o sluzhbe Ekaterine II i ob Arkhipelagskoi ekspeditsii Rossiiskogo flota [“Russian Faith, Honour & Courage”, John Elphinstone’s Memoir about the Service to Catherine II and the Archipelago Expedition of the Russian Navy] / issl. i per. s angl. E. Smilianskoi, Iu. Leikina. Moskva, 2020. (In Russ.)

21. Sablukov N.A. Zapiski N.A. Sablukova [Notes of N.A. Sablukov] / per. S.A. Rachinskogo, predisl. K. Voenskogo // Tsareubiistvo 11 marta 1801 goda. Zapiski uchastnikov i sovremennikov [Regicide on March 11, 1801. Notes of Participants and Contemporaries]. Sankt-Peterburg, 1908. (In Russ.)

22. Saran A.Iu. Istoriia pochty Orlovskogo kraia [History of the Post Office of Oryol Region]. Orel, 2004. (In Russ.)

23. Schenk F.B. Poezd v sovremennost'. Mobil'nost' i sotsial'noe prostranstvo Rossii v vek zheleznykh dorog [Russia's Ride Towards Modernity: Mobility and Social Space in the Railway Age] / per. s angl. M. Lavrinovich. Moskva, 2016. (In Russ.)

24. Sedov P.V. Zakat Moskovskogo tsarstva v XVII v. Tsarskii dvor kontsa XVII veka [The Sunset of the Moscow Tsardom in the 17th Century. The Tsar’s Court in the End of the 17th Century]. Sankt-Peterburg, 2008. (In Russ.)

25. Shil'der N.K. Imperator Pavel Pervyi: istoriko-biograficheskii ocherk: s portretami, vidami, planami i avtografami [The Emperor Paul the First: A Historical and Biographical Essay: with Portraits, Views, Plans and Autographs]. Sankt-Peterburg, 1901. (In Russ.)

26. Shumigorskii E.S. Imperator Pavel I. Zhizn' i tsarstvovanie [Emperor Paul I. Life and Reign]. Sankt-Peterburg, 1907. (In Russ.)

27. Sivkov K.V. Imperator Pavel I (opyt kharakteristiki) [The Emperor Paul I (Experience of Description)] // Tri veka. Rossiia ot Smuty do nashego vremeni [Three centuries. Russia from the Troubles to our time]. Vol. 5 / pod red. V.V. Kallasha. Moskva, 1913. (In Russ.)

28. Sochineniia imperatritsy Ekateriny II na osnovanii podlinnykh rukopisei i s ob"iasnitel'nymi primechaniiami akademika A.N. Pypina [Works of Empress Catherine II on the Basis of Authentic Manuscripts and with Explanatory Notes by Academician A.N. Pypin]. Vol. 12. Sankt-Peterburg, 1907. (In Russ.)

29. Sorokin Iu.A. Pavel I. Lichnost' i sud'ba [Paul I. Personality and Fate]. Moskva; Omsk, 1996. (In Russ.)

30. Tartakovskii A.G. Pavel I [Paul I] // Romanovy. Istoricheskie portrety [The Romanovs. Historical portraits]. Vol. 2 / pod red. A.N. Sakharova. Moskva, 1997. (In Russ.)

31. Topychkanov A.V. Rol' podmoskovnykh dvortsovykh usadeb vtoroi poloviny XVII v. v transformatsii rossiiskoi politicheskoi kul'tury [The Role of the Moscow Region Palace Estates of the Second Half of the 17th Century in the Transformation of Russian Political Culture] // Kolomenskoe: Materialy i issledovaniia [Kolomenskoye: Materials and Research]. Iss. 10 / pod red. E.A. Verkhovskoi. Moskva, 2007. S. 35–43. (In Russ.)

32. Tsintsadze N.S. Gosudarstvennaia deiatel'nost' Derzhavina v dolzhnosti lichnogo sekretaria imperatritsy Ekateriny II (1791‒1793) [Derzhavin's State Activity as the State Secretary of Empress Catherine II (1791‒1793)] // Klio. Sankt-Peterburg, 2015. S. 177‒186. (In Russ.)

33. Turgenev A.M. Zapiski [Notes] // Russkaia starina [Russian antiquity]. 1889. № 4. S. 209‒230; 1895. № 5. S. 45‒51; № 7. S. 73‒88. (In Russ.)

34. Valishevskii K.F. Syn Velikoi Ekateriny. Imperator Pavel I: ego zhizn', tsarstvovanie i smert'. 1754‒1801 [Son of the Great Catherine. Emperor Paul I: His Life, Reign and Death. 1754‒1801]. Moskva, 1993. (In Russ.)

35. Vasil'ev I.M. Prosheniia zhitelei Orenburgskoi gubernii Pavlu 1 [Petitions of Residents of the Orenburg Province to Paul I] // Klio. 2014. № 7. S. 60‒65. (In Russ.)

36. Veidemeier A.I. Dvor i zamechatel'nye liudi v Rossii vo vtoroi polovine XVIII stoletiia [Court and Remarkable People in Russia in the Second Half of the XVIII Century]. Sankt-Peterburg, 1846. Ch. 2. (In Russ.)

37. Vigilev A.N. Istoriia otechestvennoi pochty [History of the Russian Post]. Moskva, 1990. (In Russ.)

38. Zabelin I.E. Domashnii byt russkogo naroda v XVI i XVII st. Vol. 1. Domashnii byt russkikh tsarei v XVI i XVII st. [Domestic Life of the Russian People in the 16th and 17th Centuries. Vol. 1. Domestic Life of Russian Tsars in the 16th and 17th Centuries]. Ch. 1. Moskva, 1895. (In Russ.)

39. Zagoskin N.P. Imperator Pavel Pervyi v Kazani (1798-oi god) [Emperor Paul I in Kazan (1798)]. Kazan, 1893. (In Russ.)

40. Borisova T.Y., Burbank J. Russia's Legal Trajectories // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2018. № 3. P. 469‒508.

41. Brewer A. “Iz poslushaniia Ego Velichestva ne vykhodim, a ostat’sia nesoglasny”: The perceptions of law, justice and a “just authority” in the petitions of Russian peasants in the second half of the eighteenth century // Cahiers du Monde russe. 2012. № 1. P. 41‒64.

42. Dixon S. The Modernisation of Russia, 1676–1825. Cambridge (UK), 1999.

43. Du sejour des comtes du Nord à Venise en janvier MDCCLXXXII. Lettre de Mme la comtesse Douairière des Ursins, et Rosenberg à Mr. Richard Wynne, son frère, à Londres. Paris, 1782

44. Franklin S. Printing and Social Control in Russia 2: Decrees // Russian History. 2011. № 4. P. 467‒492.

45. Golmohammadi A. Justice Box (sanduq-i adalat); the Continuity of Tradition or the Facilitator of Modernity // Ganjine-ye Asnad. 2018. № 3. P. 94‒116.

46. Masson C.F.P. Mémoires secrets sur la Russie, et particulièrement sur la fin du règne de Catherine II, et sur celui de Paul. Vol. 1. Paris, 1804.

47. Mazeau G. Le procès révolutionnaire: naissance d’une justice médiatique (Paris, 1789‒1799) // Le Temps des medias. 2010. № 2. P. 111‒125.

48. Nevola F. Street Life in Renaissance Italy. New Haven (CT); London, 2020.

49. Preto P. I servizi segreti di Venezia: Spionaggio e controspionaggio ai tempi della Serenissima. Milan, 1994.

50. Ragsdale H. Tsar Paul and the Question of Madness. New York; Westport (CT); London, 1988.

51. Randolph J. Communication and Obligation: The Postal System of the Russian Empire, 1700–1850 // Information and Empire: Mechanisms of Communication in Russia, 1600–1850 / eds S. Franklin, K. Bowers. Cambridge (UK), 2017. P. 159‒181.

52. Roberts L.S. The Petition Box in Eighteenth-Century Tosa // Journal of Japanese Studies. 1994. № 2. P. 423‒458.

53. Shoemaker R.B. The Old Bailey Proceedings and the Representation of Crime and Criminal Justice in Eighteenth-Century London // Journal of British Studies. 2008. № 3. P. 559‒580.

54. Smith A.K. Information and Efficiency: Russian Newspapers, ca. 1700–1850 // Information and Empire: Mechanisms of Communication in Russia, 1600–1850 / eds S. Franklin, K. Bowers. Cambridge (UK), 2017. P. 185‒211.

55. Surette R. Media, Crime, and Criminal Justice: Images, Realities, and Policies. Boston (MA), 2011.

56. Wortman R.S. The Development of a Russian Legal Consciousness. Chicago; London, 1976.

Comments

No posts found

Write a review
Translate