Везде
The Dismantling of the Batum Subsystem of International Relations and Its Historical Consequences, September–November 1918
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Dismantling of the Batum Subsystem of International Relations and Its Historical Consequences, September–November 1918
Annotation
PII
S013038640024696-3-1
DOI
10.31857/S013038640024696-3
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Velikhan Mirzekhanov 
ORCID: 0000-0003-0660-6508
Affiliation:
Institute of World History, RAS
Lomonosov Moscow State University
Address: Russian Federation, Moscow
Leonty Lannik
ORCID: 0000-0003-4313-5557
Affiliation: Institute of World History, RAS
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 1
Pages
85-99
Abstract

The final phase of the Batum subsystem unfolded despite the apparent defeat of the Central Powers on the main fronts of the Great War already at the end of September 1918. It was a consequence of the inertia of German and Ottoman expansion in the region, which received a new impetus after the capture of Baku in September 1918. For two months, efforts to maintain Berlin's and Constantinople's influence in the region continued, partly through uneasy compromises with Soviet Russia and thanks to an operational pause taken by British troops. The economic potential of exploiting the Transcaucasia for the Central Powers could not be realised, but the overall capabilities were unlocked and preparations gave way to a test-delivery phase. The impact of the intervention of the Central Powers on the course of the Civil War in the North Caucasus increased. The elimination of the Batum subsystem was one of the primary objectives of the British emissaries who were arriving from mid-November, however, they were unable to undo or transform its effects due to the same reasons that led to the policy failures of the German and Ottoman actors.

Keywords
international relations, international systems, inter-imperial competition, post-imperial spaces, World War I, Russian Civil War, Armistice of Mudros, Armistice of 11 November 1918, Ottoman Empire, Georgia, Armenia, Azerbaijan, Dagestan, RSFSR
Received
18.10.2022
Date of publication
28.02.2023
Number of purchasers
15
Views
335
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
970 RUB / 16.0 SU
Additional services for all issues for 2023
Services benefits
4590 RUB / 91.0 SU
1 Взятие Баку силами турецко-азербайджанской Исламской армии 14-15 сентября 1918 г. для всех имперских акторов и всех сторонних наблюдателей оказалось полной неожиданностью. Поскольку оно совершенно противоречило общей динамике противостояния на фронтах Великой войны, которая вступила в стадию быстрого эндшпиля максимум через три-четыре дня после смены хозяина нефтепромыслов, то эти события можно было счесть лишь одной из флуктуаций. Однако системный анализ имеющих фактов в развитии Батумской подсистемы не позволяет прийти к такому напрашивающемуся выводу. Во-первых, победа Исламской армии вытекала из общей динамики соотношения сил, на что неоднократно указывали не только различные информаторы османских, германских и советских инстанций1, но и не раз предупреждал командующий британскими войсками генерал Л. Данстервиль. Во-вторых, последовавший за ней финальный акт османской экспансии носил вполне системный характер, и не только за счет активных переговоров в Берлине, оформивших вхождение пространства Батумской подсистемы в рамки незадолго до этого «отредактированного» Добавочным договором Бреста. Не менее важным признаком целостного характера данного проекта, финального для младотурецкого режима, были спешные попытки завершить государственное оформление сателлитов (Азербайджана и Горской республики), подписание ряда соглашений, призванных создать условия для более устойчивой трансформации постимперского пространства. Масштабные события финала Великой войны не только перечеркнули эти усилия, но и обрекли их на полное (до недавнего времени) забвение в историографии. Лишь с начала XXI в. усилиями специалистов из Азербайджана, Турции и некоторых других стран, а также дагестанских исследователей эта страница истории макрорегиона – наступления османских войск и их союзников вопреки всему и вся – получила должное освещение. Однако в широкий контекст схватки за преобразование Евразии по итогам распада империй и Великой войны события в Закавказье осенью 1918 г. до сих пор не ставились. Это отчетливо видно по слабому вниманию «имперской» историографии к отрезку времени до начала явного оформления гегемонии Великобритании в регионе (к концу ноября 1918 г.). Тем важнее задача по реконструкции финального этапа существования Батумской подсистемы2, ведь только это позволит корректно анализировать то «брестское» наследие, в котором Антанта попыталась выстроить удобную ей расстановку сил в макрорегионе, готовя его включение в новый глобальный порядок.
1. См. подробнее: Мирзеханов В.С., Ланник Л.В. Бакинский кризис в истории Батумской подсистемы: кульминация неудавшихся имперских проектов, август-сентябрь 1918 г. // Новая и новейшая история. 2022. № 5. С. 113–116.

2. До некоторой степени переходный этап – без постановки в контекст более общих процессов на территориях бывшей Российской империи в связи с аннулированием Брестского – мира рассматривается: Zürrer W. Kaukasien 1918–1921. Der Kampf der Großmächte um die Landbrücke zwischen Schwarzem und Kaspischem Meer. Düsseldorf, 1978. S. 179–193.
2

Несмотря на некоторую растерянность политических элит как Антанты, так и Четверного союза, и Советской России в связи с взятием турками Баку 14-15 сентября, а также вопреки быстрому усложнению гуманитарной ситуации из-за серии грабежей и расправ, паузы в схватке за контроль над западным побережьем Каспия все стороны не предполагали и не ожидали от противника. Британцы провели смену командования после столь явного, хотя и вполне логичного провала: Л. Данстервиля3 во главе «Сил северной Персии» сменил (на встрече в Казвине 19 сентября) генерал У. Томсон. Вопреки громкому эффекту от победы Нури-паши в Баку, его позиции были во многом более выгодными, чем у его предшественника, до первого десанта на нефтепромыслах. За англичанами и их союзниками сохранялся полный набор исходных пунктов и баз для возможного (но пока не обладающего ресурсами) контрудара: превосходящие всех противников военно-морские силы на Каспии, стоявшие за о. Наргин, закрепившиеся в Дагестане войска генерала Л.Ф. Бичерахова, Красноводск и контролируемый пробританской «диктатурой» Закаспий, Энзели, где постепенно накапливались прибывающие через Персию индийские части. Значительно лучше по итогам многомесячной работы обстояло дело со снабжением и доставкой на южный берег Каспия оружия, боеприпасов и продовольствия. Все более кумулятивный эффект давали к октябрю и усилия по установлению контроля над Туркестаном4, с купированием влияния «интернационалистов», т.е. военнопленных из Центральных держав, часто вступавших в альянс с местными большевиками. Разумеется, требовалась определенная реорганизация и оперативная пауза, однако при энергичных действиях нефтепромыслы Баку было сравнительно легко подвергнуть продовольственной блокаде, а затем и взять в более тесное кольцо осады с суши и с моря.

3. Город был сдан, несмотря на возможность устроить затяжные уличные бои: боеприпасов хватало. Масштабные диверсии устроить не успели, так что почти все нефтяные объекты были целы, хотя их производительность оставляла желать лучшего. Сам Данстервиль при получении 16 сентября в Энзели телеграммы о его отзыве в Багдад полагал, что «проделал отличную работу». Он не торопясь вернулся на прежнее место службы в Британскую Индию: The Diaries of General Lionel Dunsterville 1911–1922 // URL: >>>> (дата обращения: 01.11.2022).

4. См. подробнее: Улунян А.А. Туркестанский плацдарм 1917–1922. Британское разведывательное сообщество и британское правительство. М., 2019. С. 145–220.
3 Бурное ликование турецких и азербайджанских лидеров сопровождалось размашистыми планами по экспансии сразу во всех направлениях, включая Туркестан. Вместо того, чтобы готовиться к отражению вполне вероятного контрудара, Нури-паша планировал развернуть широкую вербовку в азербайджанскую армию. Однако и для постановки под контроль хотя бы Бакинской и Елизаветпольской губерний требовалось не менее двух военных кампаний: против дружин Андраника Озаняна в Карабахе, что рано или поздно заставило бы вмешаться и пока что вполне лояльную Османской империи Армянскую республику, а также против Муганской республики, где старообрядческое население, несмотря на распри между местными белыми и красными, сравнительно успешно отбивалось от атак азербайджанских отрядов5. И если вторая из проблем была решена азербайджанским правительством лишь в апреле-мае 1919 г., то против Андраника, конфликтовавшего и с эриванским правительством6, Исламская армия двинулась в ближайшие недели, втянувшись в активную кампанию в Карабахе без действительно крупных результатов.
5. Характерно, что в рамках созданного правительства Кавказско-Каспийского союза пытался вовлечь Мугань в свою сферу влияния и Л.Ф. Бичерахов, однако «конфедерация» была явно номинальной, как и ее подчинение Уфимской директории. См.: Безугольный А.Ю. Генерал Бичерахов и его Кавказская армия 1917–1919. М., 2011. С. 110–149.

6. Из многочисленной эпического тона литературы о нем следует выделить подборку источников, где, однако, именно эта проблема затронута не слишком подробно: Андраник Озанян. Документы и материалы / сост. А.О. Арутюнян и др. Ереван, 1991. С. 296–331.
4 Куда более насущным вопросом, прямо угрожавшим едва успевшему обрести свою столицу Азербайджану, стало продолжение боевых действий против британцев и союзных им сил на море и в Дагестане. Решать эту задачу Нури-паша намерен был наступлением. Для этого у него не хватало ни сил, ни – после отбытия со скандалом германских генштабистов – экспертной помощи, ни должной энергичности. Допускать на нефтепромыслы кайзеровский контингент и даже отправленную (выехала 25 сентября) к нему миссию полковника Ф. фон дер Гольца7 он не желал. Помимо естественного стремления сохранить исключительный контроль над Баку, сказывались и вполне оправданные опасения насчет стремления к большей самостоятельности правительства хана Хойского, которое охотно наладило бы отношения с Германией, чтобы взаимовыгодно обменивать нефтепродукты (а на складах в Баку их уже скопилось до 100 млн пудов8) на остро необходимое продовольствие и оружие. Османские эмиссары предпочитали не платить за полученные сырье и продукты, а, напротив, компенсировать себе все расходы по военной кампании против Бакинской коммуны и Центрокаспия (до 3 млн лир), так что со временем взаимное недовольство Азербайджана и его младотурецких кураторов только нарастало. Пока его надеялись уладить путем сложных дипломатических маневров, так что в начале октября 1918 г. открылись переговоры в Константинополе между Талаатом и Топчибашевым9. Разумеется, хватало аналогичных процессов и в отношениях между Грузией и Германией10, так что в дальнейшем от гегемона Брестской системы требовались бы все большие усилия по пресечению опасных горизонтальных связей и попыток переориентации сателлитов на более сговорчивых покровителей второго порядка (например на Австро-Венгрию).
7. Goltz F. v.d. Meine Entsendung nach Baku // Zwischen Kaukasus und Sinai: Jahrbuch des Bundes der Asienkämpfer. Bd. 3. Sangerhausen, 1923. S. 125–156.

8. По оценкам германских эмиссаров: Bihl W. Die Kaukasus-Politik der Mittelmächte. T. II. Die Zeit der versuchten kaukasischen Staatlichkeit (1917–1918). Wien; Köln; Weimar, 1992. S. 120–121.

9. См. подробнее: Дипломатические беседы А.А. Топчибашева в Стамбуле (записи чрезвычайного посланника и полномочного министра Азербайджанской Республики). 1918–1919 гг. Баку, 1994.

10. Следует указать на последовательную идеализацию германо-грузинского взаимодействия в новейших работах, которые отказываются признавать факт оккупации и освещать восстания против интервентов. См.: Astamadze G. Deutsch-georgische Zusammenarbeit 1918: Georgiens Unabhängigkeit und das deutsch-georgische Bündnis im Südkaukasus. Paderborn, 2022.
5 Кроме того, после важнейшего шага в государственном оформлении заявивших о себе в договорах Батумской подсистемы проектов напрашивался следующий: завоевание при османской (а также германской, со стороны Владикавказа) поддержке территории для Горской республики. Ее лидеры усилили лоббирование скорейших военных операций на базе Тифлиса и Баку, впервые получая довольно обнадеживающие ответы c указанием количества выделяемого (при согласии германской Ставки) оружия11.
11. См.: Bihl W. Op. cit. T. II. S. 122; Friedrich Freiherr Kreß von Kressenstein: Bayerischer General und Orientkenner. Lebenserinnerungen, Tagebücher und Berichte 1914–1946 / Hrsg. von W. Baumgart. Paderborn, 2020. S. 713–175.
6 Неприятный сюрприз с взятием Баку без прямого германского военного участия, нарастающие осложнения в дискуссиях с Нури-пашой, командующим группой армий «Восток» Халилом-пашой, сложные переговоры в Берлине с великим визирем Талаатом-пашой – все это не помешало целому ряду германских инстанций испытать прилив экспансионистских надежд и проектов, последних в Великой войне. Г. фон Сект справедливо полагал, что кампания далеко не окончена, а потому уже 19 сентября группе армий «Восток» (где после отъезда со скандалом Э. Параквина продолжал работу майор Майр) последовал приказ из османской Ставки о захвате Энзели, Решта и Казвина12. На Кавказ для подготовки этих операций отправились дополнительные германские эмиссары (представители флота, авиации, а также экономисты и инженеры). Примерно в это же время активизировались усилия германского консула в Тебризе, снабжавшего оружием джангалийских повстанцев Кучек-хана13. Энтузиасты индийских проектов с удвоенной силой принялись доказывать возможность нового акта революционизирования через Афганистан британских колоний14. Кресс был твердо намерен не допустить формирования еще одного исключительно османского сателлита, «перехватив» управление Горской республикой, начав с нефтеносных районов Грозного и Майкопа, и рейда на Владикавказ15, а также постепенно вынудив Нури-пашу согласиться на совместный контроль над Баку. Для этого в его распоряжении были не только значительные по местным меркам силы (20 тыс. человек), но и обещанные поставки сверхмалых подлодок для Баку16, а также готовность грузинского правительства шантажировать Нури-пашу и его покровителей в Константинополе транспортной блокадой любых поставок через Карс и Батум.
12. См. подробнее: Rabenau F.v., Seeckt H.v. Aus seinem Leben. (Bd. 2). Leipzig, 1940. S. 44–46.

13. См., например: Blücher W.v. Zeitenwende in Iran. Erlebnisse und Beobachtungen. Bieberach, 1949. S. 124–125; Zürrer W. Persien zwischen England und Rußland 1918–1925. Großmachteneinflüsse und nationaler Wiederaufstieg am Beispiel des Iran. Bern; Frankfurt а.M.; Las Vegas, 1978.

14. См., например: Seidt H.-U. Berlin, Kabul, Moskau: Oskar Ritter von Niedermayer und Deutschlands Geopolitik. München, 2002. S. 115–121.

15. См. подробнее: Zürrer W. Deutschland und die Entwicklung Nordkaukasiens im Jahre 1918 // JfGO. 1978. Bd. 26. Hf. 1. S. 31–59.

16. Baumgart W. Das “Kaspi-Unternehmenˮ – Größenwahn Ludendorffs oder Routineplanung des deutschen Generalstabs? 2 Tle. // JfGO. 1971. Bd. 18. Hf. 1. S. 47–126; Hf. 2. S. 231–278.
7 Значительно сложнее оказались задачи для германской дипломатии, которая должна была как гегемон Брестской системы срочно преодолеть очередной опасный кризис. Почти согласованный с Талаатом-пашой протокол о разделе сфер влияния на Кавказе, об урегулировании сохранившихся разногласий по статусу младших партнеров и дальнейшем взаимодействии в ходе экспансии (в Персии и Туркестане) едва не был сорван реакцией на успехи Нури-паши. С 20 сентября началась затяжная борьба вокруг угроз Москвы денонсировать Брест-Литовский мир с Османской империей при категорическом требовании вернуть Баку под контроль Советской власти. Советский полпред А.А. Иоффе сыграл выдающуюся роль в том, чтобы натиск Советской России, все более уверенно чувствовавшей себя в связи с победами РККА в Поволжье, так и остался в форме шантажа. Это существенно сократило время на поиски нового компромисса между Берлином, Константинополем и Москвой17. Главным его соратником в этой нелегкой миссии был глава германского дипломатического ведомства П. фон Хинтце, успешно решивший задачу парирования острого недовольства младотурок.
17. Большая часть соответствующей переписки пока не публиковалась: Архив внешней политики Российской Федерации (далее – АВП РФ). Ф. 82. Оп. 1. П. 8. Д. 34–35, П. 11. Д. 47–49; Ф. 04. Оп. 13. П. 70. Д. 989–990. Недавно введены в научный оборот (не считая опубликованных в советских подборках конца 1950-х – начала 1970-х годов) еще лишь два документа, см.: Брестский мир: пролог, заключение, итоги. Сб. док. / отв. сост. А.В. Репников; сост. А.В. Борисова; пред., комм., прим., указ. Л.В. Ланника и А.В. Репникова, при участии Б.С. Котова. М., 2022. С. 551–552.
8 Германо-турецкий протокол был подписан 23 сентября, став первым и последним, но в целом достаточно целостным соглашением о Кавказе между двумя союзными странами. Семь его статей носили следы отчетливого компромисса, давшегося и Талаату, и Хинтце тяжело18. Почти трехнедельные их переговоры из-за Добавочного договора19 заняли как раз тот отрезок времени, за который крушение Центральных держав стало не просто очевидным и необратимым, но еще и калейдоскопическим. К моменту подписания протокола от 23 сентября это было еще не вполне осознано в основном из-за длительного срока поступления информации с периферийных фронтов и военной цензуры, блокировавшей ее распространение. Это гарантировало значительную инерцию в финальной стадии только что отредактированной Батумской подсистемы, ведь в Тифлис, откуда шли импульсы германского закрепления в регионе, новости шли долго, а в Баку – еще дольше, что обеспечило не менее 7–10 дней развития в прежнем направлении. Поэтому даже первые грозные признаки сворачивания закавказских проектов – прекращение перебросок дополнительных германских и османских сил, курируемых из Севастополя вице-адмиралом А. Хопманом – были истолкованы поначалу неверно. Их связывали с исчерпанными возможностями для размещения войск интервентов в Грузии и с тяжелыми перебоями в работе закавказских железных дорог, что было вполне убедительно. Даже сведения о кризисном положении на Салоникском фронте долго воспринимались как временные, ведь Центральные державы провели масштабную переброску войск, в том числе в Причерноморье, сумев сорвать возвращение Румынии в стан Антанты, подавить Владайское восстание в Болгарии, им немного не хватило времени, чтобы сорвать переговоры болгар с Антантой о перемирии20. Без деталей происходящего Кресс фон Крессенштейн, а также представители Австро-Венгрии в Тифлисе Франкенштейн и Павлас вплоть до 6-8 октября 1918 г. (когда началось быстрое сокращение германской группировки в Грузии) имели все основания полагать, что освоение макрорегиона в интересах Центральных держав продолжается, пусть и с известными осложнениями и менее высокими темпами, чем планировалось совсем недавно.
18. Анализ условий: Bihl W. Op. cit. T. II. S. 123–124, 259.

19. См. подробнее: Мирзеханов В.С., Ланник Л.В. Указ. соч. С. 110–111; Paul von Hintze: Marineoffizier, Diplomat, Staatssekretär; Dokumente einer Karriere zwischen Militär und Politik, 1903–1918 / eingl. und Hrsg. von J. Hürter. München, 1998. S. 541ff.

20. См. подробнее: Ланник Л.В. После Российской империи: германская оккупация 1918 г. СПб., 2020. С. 269–273.
9 Такому оптимистическому – вопреки всему – взгляду содействовало и частичное упрощение расстановки сил в подсистеме. После ноты главы венского МИД Ш. фон Буриана от 14 сентября 1918 г. с предложением перемирия без предварительных условий, ставшей замаскированной капитуляцией Австро-Венгрии21, германские инстанции перестали должным образом учитывать позицию Вены по вопросам, связанным с Османской империей, лишь информируя ее о некоторых договоренностях. При этом на Ближнем Востоке и в Константинополе по-прежнему оставалось значительное количество габсбургских войск и специалистов22, а кайзеровские эмиссары продолжали пользоваться информацией и содействием коллег из Дунайской монархии там, где это было возможно и необходимо. О завершении «армянского проекта» главы Генштаба А. Арца фон Штрауссенбурга с австро-венгерским протекторатом над Эриванью можно говорить в конце сентября, когда уже было очевидно, что единственная интересующая Вену проблема касается эвентуальных поставок из Закавказья хотя бы топлива. В обмен на соответствующие германские гарантии австро-венгерский МИД легко солидаризовался с предложениями Берлина, отказываясь от прежних сложных и очень нервировавших германскую Ставку маневров, вызванных постоянными внутрикоалиционными стычками23. Это не исключало дальнейших, но все менее действенных усилий Вены по разрешению острого гуманитарного кризиса в Армении24. Притязания Болгарии были удовлетворены в последние дни ее участия в Великой войне долгожданным компромиссом по Фракии и Добрудже, зафиксированным протоколом лишь 25 сентября 1918 г.25 Заключение к концу сентября нескольких давно назревших и крайне сложно давшихся компромиссных соглашений по балансированию Брестской системы в нескольких кризисных для нее пунктах выглядит иронией судьбы: этим действительно важным для дальнейшего ее развития документам не суждено было действовать не то что месяца, а порой и недели.
21. Ее упорно пытался не допустить П. фон Хинтце, предлагая крупные уступки по австро-польскому варианту, но безуспешно: Paul von Hintze. S. 522–524, 561–569.

22. О масштабах усилий Вены по поддержанию османских фронтов и внушительный список подразделений и различных австро-венгерских инстанций в Османской империи в августе 1918 г. см.: Bihl W. Op. cit. T. II. S. 131–132; Pomiankowski J. Der Zusammenbruch des Ottomanischen Reiches. Erinnerungen an die Türkei aus der Zeit des Weltkrieges. Wien, 1928.

23. Bihl W. Op. cit. T. II. S. 194–200.

24. Был введен в оборот огромный объем источников на эту тему (из 10 томов неоконченного проекта 3 последних посвящены 1918 г.): Österreich – Armenien 1872–1936 / Hrsg. von A. Ohandjanian: 10 Bde. Wien, 1995. 3. Aufl. Bd. 8–10.

25. См. подробнее: Bihl W. Op. cit. T. II. S. 271–273. Длиннейшая переписка по этому вопросу пока не введена в научный оборот. См., например: Politisches Archiv des Auswärtigen Amtes (далее – PA AA). RZ 201/11059-11060.
10 Перспективы Батумской подсистемы в продолжавшемся ее, по меньшей мере частично, развитии в рамках интегрирования в Брестскую систему наиболее наглядно прослеживаются в экономической сфере. Сырьевые и в целом «грабительские» мотивы империалистических держав (включая Османскую империю) подчеркивала советская историография26, необоснованно примитивизируя логику действий, в частности Германии. Значение военно-экономических факторов экспансии в Закавказье было достаточно весомым, чтобы оно не нуждалось в утрировании. Здесь важно учитывать не только реальные результаты (т.е. поставки, объем контрактов или кредитов), но и тот потенциал, который рассматривался как обоснование прилагаемых комплексных усилий акторами событий. Даже в том случае, если оценки оказались завышенными, а различного рода «технические» (включая валютные) проблемы недооцененными. Помимо хорошо известных исключительных возможностей по поставкам нефти и марганца, Закавказье было богато и другими дефицитными и критически важными для Германии ресурсами, в том числе медью, шелком-сырцом, хлопком, шерстью, имелись перспективы вывоза табака (из Абхазии), чая (из Аджарии), различных алкогольных напитков, мяса, жиров, фруктов, каспийской рыбы и т.д. Взамен необходимо было срочно наладить поставки в регион зерновых и угля27. Все это требовало инвестиций для реконструкции и расширения промышленных объектов и плантаций. Сказывались и тяжелые последствия дезинтеграции имперской инфраструктуры, выстроенной для вывоза лишь через основную территорию России, теперь недоступной. Первые действительно осязаемые результаты стали проявляться как раз к началу октября, когда вступили в силу заключенные еще 12 июля германо-грузинские соглашения. Успешно развивался вывоз марганца из Батума и Поти, проследовали несколько пробных партий нефтепродуктов, завершалась подготовка транспортировки медной руды28.
26. См., например: Победа советской власти в Закавказье. Тбилиси, 1971; Пипия Г.В. Германский империализм в Закавказье в 1910–1918 гг. М., 1978. С. 109–122.

27. См. подробнее: Zürrer W. Kaukasien 1918–1921. S. 161–173.

28. См., например: Bihl W. Op. cit. T. II. S. 331.
11 Несмотря на начавшуюся в Германии 29 сентября «революцию сверху», т.е. сочетание парламентаризации монархии и подготовки к выходу Кайзеррейха из войны, не дожидаясь необходимости капитуляции, сложные переговоры продолжались не только в Баку между Нури-пашой и Ф. фон дер Гольцем (о начале вывоза нефтепродуктов и поставках оружия)29, но и в Берлине, между Иоффе и османским послом Рифатом-пашой, ведь Талаат уже уехал, чтобы скоро лишиться и поста, и родины. Хинтце в эти же дни был вынужден пожертвовать своим постом в германском дипломатическом ведомстве30 ради более приемлемого для переговоров с Антантой состава нового правительства во главе с принцем Максом Баденским. Вопреки осознанию всемирно-исторического масштаба событий вокруг выхода из войны Болгарии, краха турецких фронтов на Ближнем Востоке и начала нотной переписки германского правительства с президентом США В. Вильсоном еще один протокол, советско-турецкий, важнейший для стабилизации обстановки в Закавказье, был все же согласован 5 октября. Германская империя очередной раз справилась с базовой задачей гегемона, хотя быстрый темп событий заставлял смещать баланс сделки каждый день, причем в пользу РСФСР. Важнейшим следствием этого стало принятое турецкой стороной обязательство о выводе османских войск из Закавказья. Это соответствовало и условиям протокола от 23 сентября, но на этот раз имелись в виду иные границы не только Азербайджана, но и Армении, и Грузии. Однако нажим Москвы (особенно Г.В. Чичерина) не позволил новому протоколу вступить в силу, ведь к 9 октября НКИД дал понять, что достигнутые Иоффе с таким трудом уступки уже недостаточны. В РСФСР весь октябрь лелеяли надежды на всеевропейскую революцию, хотя обстановка на фронтах Гражданской войны в России не позволяла считать достигнутой победу даже в «отдельно взятой стране». Чтобы позиция полпреда в Берлине, настроенного на компромиссы, стала жестче, его убеждали в том, что большевистское движение на Кавказе крепнет, хотя перспективы оного были в лучшем случае неоднозначны. Несмотря на неизбежный рост недовольства не только германской, но и османской оккупацией, а также на отдельные попытки взаимовыгодных контактов с Москвой из Тифлиса и Эривани, перспектив мощного именно большевистского восстания в регионе не было и не предвиделось. Последующие попытки историографии СССР представить в качестве «революционных выступлений» целый ряд других бунтов и вспышек социальных конфликтов не слишком убедительны31, хотя в руководстве Советской России действительно предпочитали оценивать ситуацию именно так.
29. См. подробнее: Goltz F. v.d. Op. cit.

30. Его сменил бывший глава колониального ведомства В. Зольф, он в меньшей степени, чем предшественник, интересовался вопросами Востока. В его единственной биографии данный спектр проблем освещен очень поверхностно, см.: Vietsch E.v. Wilhelm Solf. Botschafter zwischen den Zeiten. Tübingen, 1961.

31. См., например: Саркисян Е.К. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье накануне и в годы первой мировой войны. Ереван, 1975. С. 394–420.
12 В начале октября казалось, что для прямого советского вмешательства в схватку за Закавказье и извне открываются достаточно крупные перспективы, но не благодаря значительному укреплению РККА осенью 1918 г., действительно приведшему к ряду ее успехов, особенно в Поволжье. Мощным импульсом к наращиванию давления Москвы в Закавказье могло стать поражение советских войск в затяжной схватке за Северный Кавказ, которая продолжалась с крайним упорством и в начале октября, и позже. Было очевидно, что Белое движение удержит Черноморское побережье, Кубань и Ставрополье. Отступление 11-й армии и влившихся в нее остатков «Железного потока» (едва ли не 90 тыс. бойцов) к Астрахани могло превратиться в катастрофу в связи с полным отсутствием снабжения и инфраструктуры в калмыцких степях32. Поэтому куда более перспективным вариантом становилось продвижение в Дагестан и Чечню. Это позволило бы склонить чашу весов в многостороннем конфликте в высокогорье в сторону красных и их локальных союзников, а затем дало бы базу для наступления на Баку при поддержке наращиваемых в Астрахани военно-морских сил Каспийской флотилии. Вероятность и оправданность именно такого варианта стратегического маневра даже возрастала в течение октября и начала ноября из-за хода событий на фронтах Гражданской войны.
32. До сих пор есть лишь советская версия этой кампании: Сухоруков В.Т. 11-я армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге. М., 1961.
13 Повторный мощный натиск донских дивизий на Царицын и ожидаемая в ближайшем будущем (пусть и ошибочно) прямая военная поддержка Добровольческой армии со стороны Антанты, как только она установит контроль над черноморской акваторией, делала отступление к Волге слишком рискованным, а шансы на восстановление контроля над Баку в ближайшее время нулевыми. При этом к концу осени 1918 г. иных источников топлива Советская Россия по-прежнему не имела33, а возможности для захвата еще до наступления зимы Донбасса отсутствовали. Крупные осложнения для процесса государствообразования не только на Северном Кавказе, но и в Закавказье имели бы и действительно стратегические успехи Добровольческой армии (а затем и Вооруженных сил Юга России), ведь позиции сторонников «единой и неделимой» по своей бескомпромиссности порой до странности совпадали с нежеланием Москвы иметь дело с «шутовскими республиками»34. Вполне достаточной иллюстрацией этому стал ход и результаты переговоров в Екатеринодаре между грузинскими и белогвардейскими лидерами, проводившихся благодаря германским усилиям не допустить образования нового фронта в регионе35. Их неутешительные итоги подталкивали Тифлис к поддержке большевиков, продолжавших упорную борьбу за Владикавказ, так что последовали поставки оружия, хотя они не смогли переломить ход кампании на Северном Кавказе. Смерть 8 октября 1918 г. М.В. Алексеева не привела к существенным изменениям политического курса правительства в Екатеринодаре, ведь сосредоточение власти в руках А.И. Деникина даже ужесточило позицию Белого движения на возможных дальнейших переговорах с любыми лимитрофами36.
33. Именно поэтому в Петроград в октябре – начале ноября 1918 г. срочно начали завозили 100 тыс. т германского угля морем, однако полностью реализовать этот проект, спасший бывшую столицу от гуманитарной катастрофы, не успели. В последующей историографии сведения об этом чрезвычайно скудны: АВП РФ. Ф. 82. Оп. 1. П. 25. Д. 102; Шишкин В.А. Советское государство и страны Запада в 1917–1923 гг. Очерки истории становления экономических отношений. Л., 1969. С. 61–62.

34. Это охотно подчеркивает национальная историография. См., например: Мустафа-заде Р.С. Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918–1922 гг. М., 2006. С. 44–52.

35. См. грузинскую их версию: Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919. С. 391–414.

36. См. подробнее: Пученков А.С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 – весна 1920 гг.). М., 2016.
14 Тогда же можно говорить о последних днях так и не начавшей (с июля!) работы Константинопольской конференции, которая должна была оформить интеграцию пространства Батумской подсистемы в общую сферу влияния Центральных держав под германской гегемонией. Османские лидеры пытались в срочном порядке обеспечить лояльность и Эривани, и Тифлиса долгожданным выводом войск по меньшей мере за батумские границы, а также согласием на ряд других территориальных уступок. Все это позволило бы Грузии снять угрозу потери Поти и вернуть себе Джавахетию, а Армения увеличила бы свою территорию в два с лишним раза (с 9 до 21 тыс. кв. км), что сделало бы ее значительно более жизнеспособной. Это резко приблизило будущую грузино-армянскую войну. Кроме того, не дожидаясь закрепления щедрых предложений от доживавшей последние дни Османской империи, уже был поставлен вопрос о выводе турецких войск и за брестские границы, что было важнейшим признаком ликвидации Батумской подсистемы в рамках Брестской системы как особого пространства османского влияния. В то же время Брестский вариант переустройства постимперских пространств – пока – сохранял свое значение для всех ее элементов, а на его демонтаж в ближайшее время не рассчитывали ни в Москве, ни в Берлине, имея в виду дальнейшее развитие взаимодействия на антиантантовской основе и более выгодных для РСФСР условиях37. Нажим НКИД на Османскую империю возрастал, ведь Совнарком так и не признал никаких договоров в Закавказье, а также уклонился от дипломатического признания даже Грузии (хотя, согласно Добавочному договору, «не возражал» против соответствующего шага Германии), не говоря об Армении и Закавказье, поэтому теперь мог ссылаться на свою принципиальность в позиции по всему комплексу вопросов переустройства макрорегиона38. В действительности же дала плоды не столько несгибаемость Москвы, сколько нехватка времени у Османской империи в имплементации договоров от 4 июня, а у Германии – та же нехватка, но уже в ревизии этих договоров без автоматического возвращения к параметрам Брестского мира от 3 марта 1918 г.
37. Это хорошо иллюстрирует переписка советского полпреда Иоффе и спектр переговоров по самым разным вопросам, проводимых им с германской стороной за последний месяц дипломатических отношений: АВП РФ. Ф. 82. Оп. 1. П. 11–12. Д. 49–52; Nadolny R. Mein Beitrag. Wiesbaden, 1955. S. 117–121; Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918: von Brest-Litowsk bis zum Ende des Ersten Weltkrieges. Wien; München, 1966. S. 328–341.

38. Именно такое впечатление должны были создавать некоторые из документов, вошедшие в официальную подборку: Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1958. С. 509–516.
15 Новое правительство Порты во главе с Иззетом-пашой (с 11-13 октября) согласилось на вывод османских войск, а соответствующий приказ Г. фон Сект из османской Ставки отдал 15 октября. Довольно скоро дошло до требования восстановить границу 1878 г., уже начали обсуждать «возвращение» Батума Грузии, что особенно показательно при исключительном значении этого порта39. Однако все зависело от того, когда и насколько согласится выполнить этот приказ Нури-паша40. К этому моменту он уже начал наступление на Шушу, а после получения приказа от 15 октября (т.е. не ранее 18 октября) начал подготовку к наступлению на Дербент. Его заносчивость и антипатия к нежеланным покровителям из Германии приобретали опасные размеры. Так, он наотрез отказался от предлагаемых ему поставок моторных катеров, самолетов и вообще любой техники, которую пришлось бы обслуживать германским специалистам, соглашаясь лишь на винтовки и пулеметы с боеприпасами. При общем уровне боеспособности и катастрофическом снабжении османских войск – несмотря на временное отсутствие сопоставимых противников – это было обречено привести к авантюре с очень краткосрочным эффектом41.
39. См., например: Маргиев З.Г. Батум во времена Османской империи: краткий административный, статистический и исторический обзор г. Батуми и региона в составе Османской империи. М., 2008.

40. К сожалению, никаких мемуаров сам Нури-паша (как и Халил-паша), а также их ближайшие соратники в штабах не оставили. Воспоминания Э. Параквина подробно описывают события под Баку лишь до 18 сентября, а далее идут лишь некоторые сведения о ситуации в Грузии в октябре 1918 г.: Paraquin E. Erinnerungen aus dem Nahen Orient 1917/18. [s.l., s.a.]. S. 218ff.

41. В данном случае успешные попытки реабилитировать репутацию османской армии в годы Великой войны (см., например: Erickson E.J. Ottoman Army effectiveness in World War I: a comparative study. New York; London, 2007) едва ли могут изменить общую оценку перспектив экспансии в Закавказье.
16 В конце октября неумолимо приближался финал участия Порты в Великой войне. С 5 октября она оказалась отрезана от сухопутного сообщения с оставшимися союзниками. Войска в Сирии и Месопотамии совершали безостановочный отход, постепенно лишаясь остатков вооружения и боеспособности. С середины октября на повестке дня стоял прорыв флота Антанты через Проливы42, однако обе стороны явно надеялись избежать уже ненужного кровопролития. Лишавшиеся одного за другим постов лидеры младотурок готовились бежать, но попытались отдать хотя бы некоторые «долги» своим германским друзьям (или оплатить будущее убежище?). Они настаивали на соблюдении права австро-венгерских и германских войск на эвакуацию в случае перемирия с Антантой (в обмен на передачу линейного крейсера «Гёбен»), а также попытались отозвать из Азербайджана Нури-пашу и все же добиться поставок нефти из Батума (хотя бы скопившихся там еще с 1917 г. запасов). Но эффект был невелик. Накануне подписания Мудросского перемирия Константинополь срочно покинул не только Г. фон Сект, но и – на подлодке – несколько младотурецких лидеров, включая весь триумвират (Талаат, Энвер и Джемаль). За спиной они оставили не только Константинополь, но и многих из тех, кто продолжал исполнять их приказы и имел все шансы расплатиться за содеянное, когда победители установят контроль над уже распавшейся Османской империей.
42. Его отражением c согласия Совнаркома с помощью судов Черноморского флота с германскими экипажами должен был заниматься А. Хопман. См. его дневник: Von Brest-Litovsk zur deutschen Novemberrevolution. Aus den Tagebüchern, Briefen und Aufzeichnungen von Alfons Paquet, Wilhelm Groener und Albert Hopman, März bis November 1918 / Hrsg. von W. Baumgart. Göttingen, 1971. S. 608–631.
17 Как и всякое динамически развивающееся явление в международных отношениях Батумская подсистема не могла быть отменена росчерком пера в Мудросе и/или в Компьене. Ликвидировать ее наследие было возможно лишь после замены базового силового фактора в регионе, т.е. после полного вывода османских и германских войск (не менее 18 и 5,5 тыс. военнослужащих, соответственно), и прибытия не демонстративных, а по меньшей мере сопоставимых с прежними сил интервентов, но теперь уже из Антанты. Оба этих процесса по самым оптимистическим расчетам должны были потребовать не менее месяца, а в случае активного саботажа выполнению условий Антанты и куда большего времени. Не имея об этом детальных сведений, но остро чувствуя вакуум силы в Прикаспии, Нури-паша успел воспользоваться слабостью противника хотя бы в северном направлении. Пиком его успехов после ожесточенных боев не только с отрядами Бичерахова, но и с местными союзниками большевиков стало взятие Дербента уже к 8-9 октября, а месяцем позже – вступление в Порт-Петровск. В надежде обеспечить массовый приток добровольцев Нури-паша заявил, что действует по приглашению Горской республики43. Характерно, что его победы были одержаны не только после выхода Османской империи из войны, но и – частично – даже после заключения Компьенского перемирия, что явилось выразительной иллюстрацией к тому, сколь непросто принудить развитие столь отдаленного региона на Евразийском континенте к динамике выстраиваемой атлантистской картины мира. Даже в середине ноября 1918 г. и Нури-паша, и лидеры Азербайджанской демократической республики еще надеялись, что им удастся продолжить консолидацию мусульманских государственных проектов в макрорегионе, теперь уже под эгидой Азербайджана44, но с очевидным младотурецким руководством в вооруженных силах45. Политическая ширма была столь заманчива, что от нее не собирались отказываться и в случае вынужденного возвращения бакинского правительства в Гянджу. Карьере Нури-паши как завоевателя был положен конец переориентацией на Антанту не только его противников, но и недавних подопечных – правительства хана Хойского.
43. См., например: Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.) и Горская республика (1918–1919 гг.). Документы и материалы / под ред. Х.А. Амирханова и др. Махачкала, 2013. С. 99–103.

44. Связи Азербайджана с Горской республикой и другими «правительствами» на Северном Кавказе стали особой темой в современной историографии: Алиева С.И. Азербайджанская демократическая республика и государственные образования Северного Кавказа в 1918–1920 годы: Горская республика, Северо-Кавказское эмиратство, Имамат Гоцинского. Ростов н/Д., 2017.

45. Это не вполне раскрывается в современной азербайджанской историографии при всей ее подчеркнутой лояльности к Турции. См., например: Азербайджанская Демократическая Республика (1918–1920). Армия. (Документы и материалы). Баку, 1998.
18 Победители в Великой войне приступали к переформатированию макрорегиона в максимально благоприятных условиях, ведь их возможности и перспективы сильно переоценивались едва ли не всеми политическими силами. И все же в недостаточно досягаемом для них регионе новый гегемон – страны Антанты – столкнулся с уже описанным выше набором трудностей и следствий его неготовности к решению узла проблем. Системная природа процессов, происходивших в Закавказье и уже частично деформированных рамками Батумской подсистемы, дала себя знать почти немедленно. Лучшим ее доказательством стала аналогичность, если не идентичность, мер, оценок и запросов к метрополии нового имперского куратора трансформации макрорегиона генерала У. Томсона, с 16-17 ноября приступившего в Энзели и Баку к решению тех же задач и теми же методами46, что и пока не намеренный срочно уезжать из Тифлиса генерал Ф. Кресс фон Крессенштейн47. Для начала он должен был признать, что британских сил (чуть более 1500 человек) мало, а союз с Бичераховым скорее осложняет его положение в Азербайджане, чем помогает укрепить «новый старый» режим.
46. Уже 6 декабря 1918 г. Томсон зафиксировал первые и довольно точные выводы о перспективах британской гегемонии. См. подробнее: Zürrer W. Kaukasien 1918–1921. S. 182–193.

47. Ему удалось покинуть Тифлис лишь 7 января, а выехать из Батума уже 3 февраля 1919 г. См. его подробный отчет в германское внешнеполитическое ведомство: Friedrich Freiherr Kreß von Kressenstein. S. 688–696.
19 Эпилог функционирования Батумской подсистемы, просуществовавшей чуть менее полугода, с начала июня по середину ноября 1918 г. (не считая своего рода «пролога» на Трапезундской и Батумских мирных конференциях в марте–мае), вовсе не сводился к «междуцарствию» между выводом войск Центральных держав и прибытием крупных контингентов Антанты, занявшему несколько недель. Необратимость запущенных имплементацией договоров от 4 июня процессов выразилась в новом витке теперь куда более самостоятельного развития трех закавказских государств и Горской республики, ведь они попытались использовать наследие османского и германского военно-административного присутствия. Только успехи германской миссии в создании грузинской армии на основе достаточно аморфной Народной гвардии48 позволили меньшевистскому правительству вплотную подойти весной 1920 г. к сохранению независимости страны. Именно настойчивая имплементация Батумских договоров и взятие Баку войсками Исламской армии придали слову «Азербайджан» современное политическое значение, позволили конституироваться «татарскому» государству, имевшему поначалу наименьшие шансы на самостоятельное существование после распада Закавказской федерации. И Азербайджан, и Грузия, и лидеры Горской республики приложили заметные усилия к сохранению необходимых им для развития армии офицеров из штабов Кресса и Нури-паши, уступив лишь упорному давлению Антанты49. При всей трагичности созданного договорами от 4 июня положения Армении именно эти соглашения позволили ей получить минимальную передышку в отчаянной ситуации, зафиксировать (далеко не очевидный) центр своей государственности и дождаться решающей помощи извне, пусть и не от Австро-Венгрии и Германии, как пытались лидеры эриванского правительства, а уже от победившей Антанты. Созданная в рамках Батумской подсистемы расстановка сил определила сравнительную устойчивость правительств в Тифлисе, Эривани и Баку в течение еще полутора-двух лет, что ошибочно связывается лишь с поддержкой британских интервентов, а в действительности в большей степени стало следствием мер, предпринятых еще эмиссарами Четверного Союза. Недолгая история имплементации Батумских договоров имела исключительное влияние на развитие северокавказских государственных проектов, позволив лидерам Горской республики заявить о себе на международной арене и значительно усложнить ход многослойного конфликта в Дагестане и Чечне.
48. Это видно даже по самой лестной для нее мемуаристике: Джугели В. Тяжелый крест (записки народногвардейца) / пред. Е.П. Гегечкори. Тифлис, 1920; Квинитадзе Г.И. Мои воспоминания в годы независимости Грузии 1917–1921 гг. Paris, 1985.

49. Значительная активизация действий Франции к югу от Кавказского хребта, но к северу от Сирии и Киликии последовала весной 1920 г., однако французская политика в макрорегионе в 1918–1919 гг., проводившаяся и в британской зоне влияния, еще ждет своего исследователя. См. подробнее: Враг, противник, союзник? Россия во внешней политике Франции в 1917–1924 гг.: в 2 т. / под ред. А.Ю. Павлова. СПб., 2021. Т. 1. С. 169–189; Т. 2. С. 290–312.

References

1. Alieva S.I. Azerbajdzhanskaja demokraticheskaja respublika i gosudarstvennye obrazovanija Severnogo Kavkaza v 1918–1920 gody: Gorskaja respublika, Severo-Kavkazskoe jemiratstvo, Imamat Gocinskogo [The Azerbaijan Democratic Republic and the state formations of the North Caucasus in 1918–1920: the Mountain Republic, the North Caucasus Emirate, the Imamate of Gotsin]. Rostov na Donu, 2017. (In Russ.)

2. Andranik Ozanjan. Dokumenty i materialy [Documents and materials] / sost. A.O. Arutjunjan i dr. Erevan, 1991. (In Russ.)

3. Azerbajdzhanskaja Demokraticheskaja Respublika (1918–1920). Armija. (Dokumenty i materialy) [Azerbaijan Democratic Republic (1918–1920). Army. (Documents and materials)]. Baku, 1998. (In Russ.)

4. Bezugol'nyj A.Ju. General Bicherahov i ego Kavkazskaja armija [General Bicherakhov and his Caucasian Army] 1917–1919. Moskva, 2011. (In Russ.)

5. Brestskij mir: prolog, zakljuchenie, itogi: sbornik dokumentov [Brest World: prologue, conclusion, results] / otv. sost. A.V. Repnikov; sost. A.V. Borisova; pred., komm., prim., ukaz. L.V. Lannika i A.V. Repnikova, pri uchastii B.S. Kotova. Moskva, 2022. (In Russ.)

6. Diplomaticheskie besedy A.A. Topchibasheva v Stambule (zapisi chrezvychajnogo poslannika i polnomochnogo ministra Azerbajdzhanskoj Respubliki) [A.A. Topchibashev's diplomatic talks in Istanbul (recordings of the Envoy Extraordinary and Minister Plenipotentiary of the Republic of Azerbaijan)]. 1918–1919 gg. Baku, 1994. (In Russ.)

7. Dokumenty i materialy po vneshnej politike Zakavkaz'ja i Gruzii [Documents and materials on the foreign policy of Transcaucasia and Georgia]. Tiflis, 1919. (In Russ.)

8. Dokumenty vneshnej politiki SSSR [Documents of the Foreign policy of the USSR]. T. 1. M., 1958. (In Russ.)

9. Dzhugeli V. Tjazhelyj krest (Zapiski narodnogvardejca) [Heavy Cross (notes of the People's Guard)] / pred. E.P. Gegechkori. Tiflis, 1920. (In Russ.)

10. Kvinitadze G.I. Moi vospominanija v gody nezavisimosti Gruzii 1917–1921 gg. [My memories during the years of independence of Georgia 1917–1921]. Paris, 1985. (In Russ.)

11. Lannik L.V. Posle Rossijskoj imperii: Germanskaja okkupacija 1918 g. [After the Russian Empire: The German Occupation of 1918]. Sankt-Peterburg, 2020. (In Russ.)

12. Margiev Z.G. Batum vo vremena Osmanskoj imperii: kratkij administrativnyj, statisticheskij i istoricheskij obzor g. Batumi i regiona v sostave Osmanskoj imperii [Batumi during the Ottoman Empire: a brief administrative, statistical and historical overview of the city of Batumi and the region within the Ottoman Empire]. Moskva, 2008. (In Russ.)

13. Mirzehanov V.S., Lannik L.V. Bakinskij krizis v istorii Batumskoj podsistemy: kul'minacija neudavshihsja imperskih proektov, avgust–sentjabr' 1918 g. // Novaja i novejshaja istorija. [Modern and Contemporary History]. 2022. № 5 (65). S. 104–119. (In Russ.)

14. Mirzehanov V.S., Lannik L.V. Batumskaja podsistema kak prostranstvo osmanskoj gegemonii v Zakavkaz'e: k postanovke problemy [The Batumi subsystem as a space of Ottoman hegemony in Transcaucasia: towards the formulation of the problem] // Novaja i novejshaja istorija [Modern and Contemporary History]. 2021. № 3. S. 5–22. (In Russ.)

15. Mirzehanov V.S., Lannik L.V. Batumskaja podsistema mezhdunarodnyh otnoshenij: problemy stanovlenija i mezhimperskoj konkurencii, ijun'–avgust 1918 g. [The Batumi subsystem of international relations: problems of formation and inter–imperial competition, June–August 1918] // Novaja i novejshaja istorija [Modern and Contemporary History]. 2022. № 4. S. 5–28. (In Russ.)

16. Mustafa-zade R.S. Dve respubliki. Azerbajdzhano-rossijskie otnoshenija v 1918–1922 gg. [Two republics. Azerbaijani-Russian relations in 1918–1922]. Moskva, 2006. (In Russ.)

17. Puchenkov A.S. Nacional'naja politika generala Denikina (vesna 1918 – vesna 1920 gg.) [The National policy of General Denikin (spring 1918 – spring 1920)]. Moskva, 2016. (In Russ.)

18. Sarkisjan E.K. Jekspansionistskaja politika Osmanskoj imperii v Zakavkaz'e nakanune i v gody pervoj mirovoj vojny [Expansionist policy of the Ottoman Empire in Transcaucasia on the eve and during the First World War]. Erevan, 1975. (In Russ.)

19. Shishkin V.A. Sovetskoe gosudarstvo i strany Zapada v 1917–1923 gg.: Ocherki istorii stanovlenija jekonomicheskih otnoshenij [The Soviet State and the Western countries in 1917–1923. Essays on the history of the formation of economic relations]. Leningrad, 1969. (In Russ.)

20. Sojuz ob‘edinennyh gorcev Severnogo Kavkaza i Dagestana (1917–1918 gg.) i Gorskaja respublika (1918–1919 gg.). Dokumenty i materialy / pod red. H.A. Amirhanova i dr. Mahachkala, 2013. (In Russ.)

21. Suhorukov V.T. 11-ja armija v bojah na Severnom Kavkaze i Nizhnej Volge [The 11th Army in the battles in the North Caucasus and the Lower Volga]. Moskva, 1961. (In Russ.)

22. Ulunjan A.A. Turkestanskij placdarm 1917–1922. Britanskoe razvedyvatel'noe soobshhestvo i britanskoe pravitel'stvo [Turkestan bridgehead 1917–1922. The British Intelligence Cosociety and the British Government]. Moskva, 2019. (In Russ.)

23. Vatlin A.Ju., Lannik L.V. Tajnye noty k Dobavochnomu dogovoru 27 avgusta 1918 g.: neizvestnyj sjuzhet iz istorii sovetsko-germanskih otnoshenij na ishode Pervoj mirovoj vojny [Secret notes to the Supplementary Agreement of August 27, 1918: an unknown plot from the history of Soviet-German relations at the end of the First World War] // Novaja i novejshaja istorija [Modern and Contemporary History] 2021. № 5. S. 208–230. (In Russ.)

24. Vrag, protivnik, sojuznik? Rossija vo vneshnej politike Francii v 1917–1924 gg. [Enemy, opponent, ally? Russia in the foreign policy of France in 1917–1924]. V 2 kn. / pod red. A.Ju. Pavlova. Sankt-Peterburg, 2021. (In Russ.)

25. Astamadze G. Deutsch-georgische Zusammenarbeit 1918: Georgiens Unabhängigkeit und das deutsch-georgische Bündnis im Südkaukasus. Paderborn, 2022.

26. Baumgart W. Das “Kaspi-Unternehmenˮ – Größenwahn Ludendorffs oder Routineplanung des deutschen Generalstabs? 2 Tle. // JfGO. 1971. Bd. 18. Hf. 1. S. 47–126; Hf. 2. S. 231–278.

27. Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918: von Brest-Litowsk bis zum Ende des Ersten Weltkrieges. Wien; München, 1966.

28. Bihl W. Die Kaukasus-Politik der Mittelmächte. Teil II. Die Zeit der versuchten kaukasischen Staatlichkeit (1917–1918). Wien; Köln; Weimar, 1992.

29. Blücher W.v. Zeitenwende in Iran. Erlebnisse und Beobachtungen. Bieberach, 1949.

30. Friedrich Freiherr Kreß von Kressenstein: Bayerischer General und Orientkenner. Lebenserinnerungen, Tagebücher und Berichte 1914–1946 / Hrsg. von W. Baumgart. Paderborn, 2020.

31. Goltz F. v.d. Meine Entsendung nach Baku // Zwischen Kaukasus und Sinai: Jahrbuch des Bundes der Asienkämpfer. Bd. 3. Sangerhausen, 1923. S. 125–156.

32. Kreutzer M.S. Dschihad für den deutschen Kaiser. Max von Oppenheim und die Neuordnung des Orients (1914–1918). Graz, 2012.

33. Krug S. Die „Nachrichtenstelle für den Orient“ im Kontext globaler Verflechtungen (1914–1921). Strukturen – Akteure – Diskurse. Bielefeld, 2020.

34. Nadolny R. Mein Beitrag. Wiesbaden, 1955.

35. Österreich – Armenien 1872–1936 / Hrsg. von A. Ohandjanian: 10 Bde. Wien, 1995. 3. Aufl. Bd. 8–10.

36. Paraquin E. Erinnerungen aus dem Nahen Orient 1917/18. [s.l., s.a.].

37. Paul von Hintze: Marineoffizier, Diplomat, Staatssekretär; Dokumente einer Karriere zwischen Militär und Politik, 1903–1918 / eingl. und Hrsg. von J. Hürter. München, 1998.

38. Pomiankowski J. Der Zusammenbruch des Ottomanischen Reiches. Erinnerungen an die Türkei aus der Zeit des Weltkrieges. Wien, 1928.

39. Rabenau F.v., Seeckt H.v. Aus seinem Leben. (Bd. 2). Leipzig, 1940.

40. Seidt H.-U. Berlin, Kabul, Moskau: Oskar Ritter von Niedermayer und Deutschlands Geopolitik. München, 2002.

41. The Diaries of General Lionel Dunsterville 1911–1922 // URL: http://www.gwpda.org/Dunsterville/Dunsterville_main.html (access date: 01.11.2022).

42. Vietsch E.v. Wilhelm Solf. Botschafter zwischen den Zeiten. Tübingen, 1961.

43. Von Brest-Litovsk zur deutschen Novemberrevolution. Aus den Tagebüchern, Briefen und Aufzeichnungen von Alfons Paquet, Wilhelm Groener und Albert Hopman, März bis November 1918 / Hrsg. von W. Baumgart. Göttingen, 1971.

44. Zürrer W. Deutschland und die Entwicklung Nordkaukasiens im Jahre 1918 // JfGO. 1978. Bd. 26. Hf. 1. S. 31–59.

45. Zürrer W. Kaukasien 1918–1921. Der Kampf der Großmächte um die Landbrücke zwischen Schwarzem und Kaspischem Meer. Düsseldorf, 1978.

46. Zürrer W. Persien zwischen England und Rußland 1918–1925. Großmachteneinflüsse und nationaler Wiederaufstieg am Beispiel des Iran. Bern; Frankfurt a.M.; Las Vegas, 1978.

Comments

No posts found

Write a review
Translate